бóльшую награду получали те, кто приводил для него армии. Наиболее вероятно, что именно Демандред может стать ее главным соперником – после Моридина, разумеется.
Он не разрешил ей уходить, поэтому Грендаль так и сидела, следя за тем, как покидают комнату двое других Избранных. Моридин оставался на том же месте, опершись рукой о каминную полку. Какое-то время в чересчур черной комнате царила тишина, а потом вошел, неся два кубка, слуга в ярко-красной ливрее. Он был безобразен, с плоским лицом и густыми бровями, и едва ли заслуживал даже мимолетного взгляда.
Грендаль взяла поднесенный кубок и попробовала молодое вино, слегка терпкое, но весьма неплохое. Отыскать хорошее вино становилось все сложнее; прикосновение Великого повелителя к миру на всем оставляло свой отпечаток, портилась не только еда, но и то, что никогда не должно было претерпевать разрушение и разложение.
Моридин, так и не взяв кубка, взмахом руки отослал слугу прочь. Грендаль, естественно, опасалась яда. Она всегда была настороже, когда ей предлагали питье в чужих кубках. Но Моридину незачем подсовывать ей отраву; он же был Ни’блисом. В то время как большинство Избранных не желало подобострастно перед ним преклоняться, он все больше и больше стремился навязывать им свою волю, обращаясь как с подчиненными и ставя гораздо ниже себя. Она подозревала, что Моридин, пожелай он того, мог бы казнить ее сотней различных способов по своему усмотрению, а Великий повелитель ему бы это разрешил. Поэтому Грендаль отпила из кубка и молча ждала, что он скажет.
– Грендаль, много ли ты узнала из того, что услышала? – спросил Моридин.
– Столько, сколько смогла, – уклончиво ответила она.
– Я знаю, с какой жадностью ты собираешь интересующие тебя сведения. Могидин всегда считали паучихой, издалека дергающей за ниточки, но во многих отношениях ты гораздо лучше ее. Она сплетает так много паутины, что сама запутывается в своих хитростях. Ты куда более осмотрительна. Ты наносишь удар только в нужный момент, но ввязаться в драку не боишься. Великий повелитель одобряет твою предприимчивость.
– Мой дорогой Моридин, – промолвила она, улыбаясь про себя, – ты мне льстишь.
– Не играй со мной, Грендаль, – сказал он суровым голосом. – Прибереги свои комплименты для других и помалкивай.
Она отшатнулась, как от пощечины, но не проронила ни слова.
– В награду я даю тебе дозволение подслушивать этих двух, – промолвил Моридин. – Ни’блис избран, но в царстве Великого повелителя найдутся и иные места подле его престола, в сиянии его славы. Причем некоторые много выше прочих. Сегодня тебе позволили ощутить сладость привилегий, которыми ты можешь быть одарена.
– Я живу, чтобы служить Великому повелителю.
– Тогда послужи ему так, – сказал Моридин, в упор глядя на Грендаль. – Ал’Тор двинется в Арад Доман. Он должен оставаться жив и невредим, пока в тот последний день не предстанет передо мной лицом к лицу. Но нельзя допустить, чтобы он принес мир в твою страну. Он попытается