болота увидел появившегося Белого – без седока, с забитой грязью обувью в стремени. Пока монголы пытались заворотить лошадь, он крикнул в пустоту: «Где ты? Можешь встать?»
Через болото его голос показался мне жалобным и слабым. Я встал и побрел к нему. В этом было что-то немного комичное, подумал я (правда, позже). Меня спасли мои дешевые кроссовки – свободно державшиеся на ноге. В то время, как остальные носили сапоги до колен, наполненные болотной водой, моя обувь превратилась в хлюпающие мешочки тепла. Мы давно перестали беспокоиться о грязи и болотной воде, которая разбрызгивалась вокруг. Только ночью у костра со снятой обуви и конских попон поднимался пар.
Эти часы становились временем вялого общения. На каком-нибудь покрытом деревьями хребте или бугре Монго или Ганпурев под растущей луной рассказывали о своих экспедициях, когда они сопровождали богатых российских охотников, искавших дичь. По их словам, там всегда был налет опасности. Когда медведи весной выходят из спячки, они голодные и несколько злые. Если они разрушают муравейник, то на морду им попадает муравьиная кислота, и они сходят с ума. Приходилось также следить за дикими кабанами, которые после ранения становятся бешеными и изворотливыми. В доказательство Монго продемонстрировал глубокую рану на бедре. «Ты думаешь, что это ты охотишься на них, но после ранения уже они охотятся на тебя».
Нет, они ничего не имели против русских. Русские – это не китайцы. Монго восхищался Путиным и даже Трампом. Он чтил правителей, которые выглядят сильными. Ганпурев промолчал, а Батмонх покачал головой. Монголы спросили, кто управляет Британией. Разве не королевская семья? Странно, что в этой монгольской стабильности люди слышали о британском принце, женившемся на американке смешанного происхождения. Да еще и из семьи, где родители развелись…
Внезапно Батмонх сказал:
– Это же самое было и у моей матери, и у меня. Ее отец злился. «Ты знаешь, что скажут люди, – сказал он ей. – Все скажут. Выйти замуж за мужчину смешанной расы. Африка третьего мира. И ваши дети, – это он обо мне, – тоже скажут. Но если ты хочешь так поступить, что ж, поступай». И она сделала это, хотя им и пришлось расстаться, но мой дед поддерживал ее до конца.
Несколькими скупыми фразами он изложил это охотникам.
Ганпурев нерешительно заметил:
– Думаю, что смешанные браки – это хорошо. Мы в Монголии слишком закрыты.
Внезапно из сгущающейся тьмы донесся волчий вой. Сначала это был всего лишь тонкий звук, похожий на далекий крик. Монго поднялся, приложил ладони ко рту и ответил. Вой приблизился, раздаваясь из зарослей в сотне метров от нас: бестелесный вопль, высокий и свистящий, а затем затихающий безутешным плачем. Когда Монго снова ответил, его крик звучал в точности так же, и теперь уже к нам – или к другим волкам – эхом приходили отклики все еще невидимых животных. Наши лошади забеспокоились. «Ночью они подойдут ближе к палаткам», – сказал Монго. Волки в нерешительности