весть зачем: спасёт или утопит?
А всё-таки, а всё-таки всегда
Есть белый свет и чёрная вода,
И мяч плывёт: накапливает опыт.
«Вырываясь из липкого сна…»
Вырываясь из липкого сна,
Возвращаешься в тёплую нору.
Времена, времена, времена,
Перепутье, война, разговоры
За стеной. Нависает стена:
Фотографии в рамках, плакаты —
Времена, времена, времена,
И мы едем, мы едем куда-то.
Век московскую серую мглу
Закатал в тротуарную плитку,
Но стоит человек на углу,
Ждёт трамвая, маршрутку, кибитку.
Снег не тает на хмуром лице,
На есенинских сбитых костяшках:
Ни письма, ни записки в конце,
Где уже не смешно и не страшно…
Но ему не туда. Не туда!
И таксист лихо трогает с места.
Над Москвой небеса в проводах,
Над Москвой облака из асбеста.
Свет в прихожей горит. Тишина.
Расцветает конфорка на кухне.
Времена. Времена. Времена…
Ни пера, человек. И ни пуха.
«На лёд, присыпанный снежком…»
На лёд, присыпанный снежком,
Ступает голубь сизый.
Топорщит хвост, идёт пешком
По скользкому карнизу,
Глядит в окно на жёлтый свет,
На ходики с кукушкой,
На облетевший сухоцвет
И хлебную горбушку.
Пора ему сорваться вниз,
В метель, расправив крылья;
А он ступает на карниз,
Где в снежно-звёздной пыли —
Цепочка маленьких следов
От края и до края.
И лампы жёлтый ободок
Горит, но не сгорает.
«Так много громких слов, что я…»
Так много громких слов, что я
Себя не слышу.
Деревья голые стоят,
Цветут афиши.
По крышу дом стоит в снегу,
В небесной манне —
А я придумать не могу
Ему названья.
В нём Пейсах, Рождество, Мабон —
Штрихи, зарубки…
В углу гостиной граммофон
Повесил рупор.
Он видит сон о тишине,
Небесной тверди,
И стон его звучит во мне
Сильнее смерти.
Его мечта созвучна мне
До сантиметра,
Сорвавшись с губ, летит вовне
Порывом ветра…
«Блуждая в потёмках души…»
Блуждая в потёмках души,
Смотрю на следы и зарубки.
Кусочек оранжевой губки
К осеннему небу пришит:
Впитает он слякоть и дождь,
А в озере, чёрном и мелком,
Отмоет луну, как тарелку,
И остро заточенный нож.
Обманчив житейский покой
И тихая прелесть пейзажа;
Костра неостывшая сажа
Приглажена лёгкой рукой.
Травой порастают следы,
Но в небе прозрачном и хрупком
Кусочек