тоном произнёс, пронзая взором незнакомку в чёрном плаще: – Покажись!
– Успокойся, Лис, не нужно кричать, – осторожно произнесла она, делая пару шагов вперёд и наматывая серебряную цепь на руку, между звёздами которой то и дело пробегали разряды молний. Услышав подобное обращение, Локи на секунду нахмурился как обиженный ребёнок, который вот-вот расплачется, но вовремя взял себя в руки и вернул свой враждебный скептицизм.
– Лис? – удивлённо переспросила Айлин, вздёрнув уголок одной брови и упирая руки в бока, облачённые в сумеречно-синее платье, расшитое узором голубых нитей, довольно популярным в это время. Локи лишь крепче ухватился за меч, упрямо буравя настороженным взором существо в чёрном плаще.
– Так его называла только я, – любезно пояснила Ферат. – За его хитрую ухмылку. Ну, иногда ещё плут.
– Она называла меня так при всех и это слышали многие, – непреклонно заявил парень. – Я сказал покажи лицо! – приказным тоном выкрикнул он и чернокнижница медленно сняла капюшон. Рука Локи соскользнула с рукояти меча и безвольно повисла, словно утратив все силы, на его лице отразилось мученическое выражение, он глубоко вдохнул и пробежался пальцами по покрывшемуся испариной лбу, затем ещё раз внимательно осмотрел замершую перед ним ведьму, пытаясь углядеть хоть одну деталь в её облике отличную от той Ферат, которую он помнил, но девушка из воспоминаний и пребывавшая в реальности были абсолютно идентичны. – Докажи, что ты Ферат, мне нужно что-то убедительнее её фраз и внешности, я не могу отрицать, что ты какой-нибудь хороший оборотень.
В этот момент Айлин скривила недовольную гримасу, видимо от боли, что, казалось, разрывает внутренние органы на части, ну или ей впервой быть лицом второго плана, Сакари же сочувственно на неё покосился и продолжил исполнять роль тени наблюдателя. Ферат сдержанно выдохнула, хотя ей хотелось сделать это раздражённо, девушке не так представлялось её фееричное возвращение в жизнь, которое, в общем-то, никогда и не должно было произойти, но и явная боль, отражающаяся во взгляде Локи, ей немного льстила, неужели ему всё-таки её не хватало? Преобразовав цепь опять в украшение для головы и вернув его на место, ведьма спросила:
– Ты помнишь моё первое персональное оружие?
– У Ферат был посох Накопления, который в первое время помогал ей концентрировать и накапливать энергию, часть её он принимал на себя, чтобы хоть немного обезопасить в начале пути Ферат пользование чёрной магией, – ответил колдун. Он ещё не решил, что сделает, если чернокнижница перед ним действительно окажется его лучшей подругой, падёт ей в ноги или совершит суицид, в любом случае настроение было отвратное.
– Да, во время моей последней битвы я сломала его пополам, – девушка сняла серьги, что всегда болтались на её ушах и преобразовала их в две половинки посоха. Он был серебряным, как и всё у Ферат, ибо она не любила золото, высотой в целом состоянии чуть выше самой хозяйки. Его, мелким плетением, словно побеги лозы,