отдельно от остальных. Неудивительно, что другие племена и первые белые искатели приключений в этой стране считали его четвертым племенем конфедерации черноногих.
Толпа людей окружила нас, всем не терпелось услышать рассказ о нашем несчастье. Женщины сообщества, жалея нас, сами разгрузили лошадей, поставили вигвам Хромого Бизона, занесли в него все вещи, принесли дров, воды и достаточное количество еды. Но три сестры бедной Синопаки есть не стали; они вышли за пределы круга лагеря, сидели там и оплакивали свою потерю, пока не охрипли настолько, что не могли более произносить её имя.
Хромой Бизон отказался от еды, он сидел в вигваме, откинувшись на спинку лежанки, и не мигая смотрел на маленький огонек в очаге. Мы с Сайи охотно поели предложенные нам вареные ребра антилопы, невзирая на наши горькие мысли; и, едва мы закончили, как к нам пришёл Белый Теленок, вождь общества Скунсов и главный вождь племени, и вслед за ним остальные вожди племени и несколько самых видных мужчин – воинов и жрецов Солнца. Хромой Бизон предложил Белому Теленку сесть слева от него, знаком предложив остальным садиться, как им следует, и потом велел Сайи рассказать о несчастье, которое с нами произошло.
Он кратко рассказал о том, как мы встали лагерем на Маленькой реке, охоте на бизонов и возвращении в лагерь, где нашли Синопаки, убитую ударом боевой дубинки, и что её дочь пропала, несомненно уведенная врагами, и пропали наши вьючные лошади и вещи. Потом он показал плетеную из травы сумку и другие найденные нами вещи.
Наибольший интерес вызвали мокасины. Белый Теленок первым осмотрел их, потом они пошли по рукам собравшихся; все согласились с тем, что это изделие одного из племён Западной стороны, но какого именно, никто сказать не мог.
– Позовите Сахту; он должен знать, кто их сделал, – предложил кто-то, и я один пошел за ним – это Сахта, наполовину пикуни и наполовину калиспел, одно время был проводником и товарищем отца ДеСмета, и часто упоминался в дневниках этого неугомонного путешественника-иезуита, бродившего среди племен Северо-Запада. Его отцом был пикуни, и две жены были пикуни; жил он по большей части с нами, но иногда пересекал Хребет, чтобы навестить народ своей матери, и приносил много клубней жареного в ямах камаса, вкусом и запахом напоминавших сладкий картофель.
Добрый святой отец, ревностный миссионер, был уверен в том, что его имя Сахта – это искаженное нами имя Сатана, и что он убережет его от адского пламени, обратив в истинную веру, и что вечерами, сидя у костра в вигваме, Сахта долго и страстно будет говорить своим друзьям и сородичам о том, что они должны отречься от своих языческих суеверий и принять учение Черных Плащей. Я спросил об этом Сатху, на что он с улыбкой ответил:
– Бедный Черный Плащ! Не понимающий нашего языка, как он может знать о том, что я говорил? Я, конечно, рассказывал западным племенам то, что они хотели знать о наших племенах равнин. Ты хорошо знаешь, Голова Орла, в кого я верю.
И с этими словами он указал на Солнце.
Сахта охотно