он сейчас испытывал – облегчение? Радость. Что с ним такое сегодня? Или он просто настолько натурально играет в эту игру, что действительно выглядит счастливейшим из женихов. Кстати, об игре. Я совсем, кажется, перестала контролировать свои эмоции и лучше бы мне собраться и поскорее.
Над нашими головами тоже подняли венки, и я покорно склонила голову, стараясь смотреть себе под ноги.
– Как Света-то разволновалась… Прям дрожит вся… – услышала шепот Сашиной мамы, которая сидела близко к нам.
Украдкой бросила взгляд в ее сторону. Она утирала слезы красивым цветастым платочком, пока отец заботливо положил руку ей на плечо. Остальные лица слились в один бесконечный хоровод, обильно сдобренный запахом церковных свечей и ладана.
Таинство венчания закончилось для меня так же неожиданно, как и началось. Батюшка сказал последние напутствия, и мы стали потихоньку выходить из маленького пространства церкви. Я только что согласилась перед Богом, быть женой этого мужчины… Мужчины, который не способен на чувства, на жалость, на сострадание, и уж тем более на любовь.
Что я наделала?
Поперек горла встала горечь, и непрошенные слезы налились на глаза. Что вообще я тут делаю…
Саша крепко держал меня под руку, не давая сдвинуться ни на миллиметр, а мне больше всего на свете сейчас хотелось вырваться и убежать. Бежать без оглядки так долго, сколько смогу – подальше от него.
– Света, прекрати дергаться. – злой шепот в ухо заставил меня отрезветь от невеселых мыслей. – Я понимаю, ты переволновалась, но давай соберемся и сделаем все как нужно.
Голос обманчиво мягкий, даже нежный, но в глазах злость и паника… Он что боится? Боится, что я сейчас сорву все? Увы, если бы я только могла. Но прямо позади меня голос матери Саши, выезжавшей за нами следом, сказал:
– Детки мои, дайте же вас обнять. – она светилась от радости и в тоже время губы ее кривились и дрожали, а руки сжимали платок, которым она утирала морщинистые глаза.
И куда я убегу? Никуда. Даже если ее сын – главный злодей этого мира, то она совершенно ни в чем не виновата, и хотя бы ради нее я должна… нет, обязана все это закончить.
Олеся первой нагнулась к матери и крепко ее обняла и расцеловала, за ней Андрей. А потом и мы с Сашей по очереди приняли от нее поздравления. Николай Иванович поступил проще, сгреб нас своими богатырскими ладонями в одну кучу и крепко прижал к себе, бормоча под нос что-то едва различимое и плача от радости. Мы с Олесей едва не протаранили друг друга лбами от проявления отцовской любви и рассмеялись от этого.
Когда наконец все отцепились, я поняла, что поздравлять нас будут еще долго, судя по количеству столпившихся вокруг людей. Олеся щебетала без умолка, как она рада и как счастлива, заглядывая на Андрея искренними, совершенно влюбленными глазами. Но я так не могла, сколько бы не старалась – из меня вылетали только скромные улыбки.
А между тем у церкви собралась, кажется вся деревня. Дети, стайками бегающие, между нами, старики, о чем-то тихо переговаривающиеся