можно не узнать Тебя!
Грехи и суетность не уставая множить,
жить можно веруя, но не любя!
Любовь хладеет в море беззаконий.
Хоть в ком-то ещё теплится чуть-чуть.
Но ведь не в правилах и не в законах
Любви сокрыта пламенная суть!
Её как будто вовсе не имеем.
Без трепета друг с другом говорим
и поступаем также. Не жалеем
друг друга. И об этом не скорбим…
Восплачь, душа! Ты чёрствостью, как язвой,
покрыта с головы до пят…
Но не отчайся, ты забыла разве,
что за тебя Христос-Господь распят?!
Не забывай, слезами орошая
лицо, о милости к тебе Творца!
О Боге радость – малая или большая —
пусть среди мрака светит до конца.
Кончается апрель
Смотри – уже кончается апрель,
прозрачно-зелено становится вокруг.
Календаря цветная карусель
привычно дальше продолжает круг.
Привычно-радостно ликует жизнь весной,
привычно-горестно уносит жизни смерть…
Блажен, кто светится пасхальной новизной!
Кто смог осилить мира круговерть.
В ком радость с трепетом о Господе жива.
В ком сила притяжения Небес
ответною любовью проросла.
В ком сердце вопиет: Христос воскрес!
Мирный вечер
Село огненное солнце
За далёкие леса.
Лужиц тёмные оконца
Отражают небеса.
Гаснет небо, сумрак сизый
На дорожки тихо лёг.
Ходит кошка по карнизу,
Из трубы идёт дымок.
В тишине щебечет птаха.
Окна светят сквозь листву…
Уголок без зла и страха.
Сон из детства наяву.
«Окрылённый, улетаешь в Небо…»
Окрылённый, улетаешь в Небо,
Но не в грёзы призрачной мечты.
Лишь вкусивши истинного Хлеба
Взыщешь ты нетленной Красоты.
Упоённый сладостью Общенья
Не заметишь суетных тревог.
Драгоценный дар – грехов прощенье —
Как живительной воды глоток.
Истомлённый путник одинокий,
Припади к Источнику и пей!
Тьма какой бы ни была глубокой,
Свет Христов всегда её сильней!
«Густеют сумерки, сирени чудный запах…»
Густеют сумерки, сирени чудный запах
Невидимой волной в лицо катит.
Потух, укутался в туманы запад.
С небес, сияя, лунный глаз глядит.
Мир медленно и так неумолимо
Титаником в ночи идёт на дно.
Благая весть летит стрелою мимо
Сердец и душ, которым всё равно.
Сердец и душ ослепших и оглохших
От боли или от избытка благ.
Сердец и душ замёрзших и иссохших,
Которым не понять, кто друг, кто враг.
Кому жизнь вечная что наважденье,
Кто