был отпущен домой. На часах была половина восьмого. Мы с Томасом убрали свои блокноты и бумаги, вышли из переговорной, чтобы помыть руки и предоставить возможность накрыть ужин.
– Что думаешь насчет Картленда, Эндрю? – спросил Томас.
– Думаю, что он честен с нами. Я за ним наблюдал, он нервничает, но не врет. На вопросы отвечает искренне.
– Согласен с тобой.
– Знаешь, Томас, я вообще не вижу никакой выгоды со стороны Картленда от содержания жены в психлечебнице. Их бы и так развели. А касательно материальных благ, думаю, что доходы Сюзанны смешны по сравнению с ежемесячными доходами Гарри.
– Это ты зря. Лучше меня знаешь, что мотивом может быть и ненависть, желание отмстить за гибель сына. Зачем Сюзанне наговаривать на мужа?
– Ну, знаешь, здоровые люди зачастую заблуждаются, не говоря о больных.
– Ты думаешь, что Сюзанна больна?
– Рано делать какие-либо выводы, Уэлш. Пойдем лучше поедим.
Мы вернулись в кабинет переговоров. Ужин был накрыт, а от наполнявших комнату ароматов есть захотелось еще сильнее.
– Я уже думал идти вас искать. Предлагаю приступить. Не знаю, как вы, а я изрядно проголодался.
Еда оказалась постой, но очень вкусной. Ужин проходил в тишине, но это никого не смущало. Когда с едой было покончено, Гарри сделал очередной телефонный звонок, чтобы кабинет прибрали.
– Не очень-то уютное помещение, – отметил я.
– Я не стал приглашать вас в свой кабинет, чтобы нас не отвлекали. Пять часов вечера – это довольно активное время, сотрудники часто заходят, не говоря о телефонных звонках. Не думал, что наша встреча настолько затянется. Комната переговоров снабжена всем необходимым, при этом обеспечивается достаточный уровень конфиденциальности. Здесь нет окон, что не дает возможности отвлекаться.
– Простите, что задерживаем вас, Гарри, – сказал Томас.
– Если только наш разговор вам чем-то поможет, то я готов задержаться еще на какое-то время.
– Давайте вернемся к Джону. Отношения между Сюзанной и сыном были сложные, верно? – спросил я.
– Сюзанна очень любила Джона. Она все свободное время посвящала нашему сыну. Водила его в школу, на занятия по шахматам и на футбол. У меня не так много свободного времени, сами понимаете. Не знаю почему, но Джон плохо относился к Сюзанне. Он капризничал, не всегда слушался. Один раз Джон ударил Сюзанну. Меня это удивило, тогда я серьезно поговорил с ним, объяснил, что подобное недопустимо.
Сейчас говорю с вами и понимаю, насколько Сюзанне было трудно.
Со мной Джон вел себя совершенно по-другому. Он был спокоен, доброжелателен. Особенно ему нравилось играть в шахматы. Это было в обязательной вечерней программе по воскресеньям.
– Но почему, Гарри?
– Знаете, доктор Саммерс, Сюзанна как-то задала мне тот же самый вопрос. «Почему, Гарри? Почему Джон так безобразно ведет себя со мной и так послушен с тобой?» – спрашивала она.