нужно перед этим еще записаться на второй факультет.
Наконец мы вылетаем обратно в зал; хорьков, которые должно быть побежали за мной, здесь сейчас нет. Я подбегаю к стене со свитками и зелеными чернилами поскорее пишу свое имя. Вот и все, теперь нужно скорее убираться из Академии.
Мы выбрали тихое кафе “Лягушка” в стороне от площади, на которую прибыли все так же через ристационную тарелку. Иным образом, насколько я знаю, ни попасть на остров Академии, ни выбраться оттуда нельзя. Садимся за столик рядом с окном, выходящим на освещенную фонарями улицу. Я заказываю капустный салат, а Степан котлеты с жареным картофелем и кувшин узвара на двоих.
– Расскажешь, почему ты так одет? – начинаю я, как только еда появляется перед нами на скатерти-самобранке.
– А что, у вас это считается неприличным? – Степан уже нацелился на котлету, но отвлекся.
– У нас? – переспрашиваю я. – Откуда ты?
– Из Явного мира, но я не совсем человек, – пытается он объяснить. – Может ты слышала, что давным-давно несколько семей инзраков сумели провести некий ритуал, позволивший им остаться жить в Явном мире?
– Слышала, – подтверждаю я, нахмурившись. – Но думала, это всего лишь слухи.
Жить в Явном мире для инзраков, а также для нечисти и нежити совершенно невозможно. Это знают все! Когда-то в стародавние времена наши далекие предки научились переходу между мирами, но обнаружили, что оставаться за гранью долго мучительно для нас, все окружающее быстро теряет свои краски, начинает казаться уродливым и мрачным, по телу разливается слабость, а иногда даже боль. Так что сподобиться каким-то образом спокойно жить в обоих мирах – это просто недостижимая мечта! И ее удалось исполнить только однажды нескольким семьям с помощью утраченного артефакта. И они выбрали жить в Явном мире, так что, должно быть, он на самом деле прекрасен. Неужели Степан один из их потомков? У меня с трудом получается удержаться от того, чтобы дотронуться до его руки – проверить, реален ли.
– Да я и сам с трудом свыкся с этой идеей, – признается Степан, – родители растили нас как людей и только, когда мы уже выросли, поведали нам, так сказать, нашу семейную историю. – Он отправляет в рот вилку с картошкой. – Так что не так с одеждой? – спрашивает он, прожевав. – Мне стоит прикупить сюртук?
– Ну, мы тоже иногда путешествуем в Явный мир, – говорю я, – так что у многих из нас есть какой-нибудь наряд по вашей современной моде. Просто редко кто носит что-то такое в повседневной жизни.
– Ясно. Так вот что я хотел тебе показать, – спохватывается Степан, – и достает из кармана смартфон. – Надеюсь, это тебя не шокирует? – он включает экран.
– С чего бы это могло меня шокировать? – немножко обижаюсь я и смотрю на экран из его рук. Там, по-видимому, отображается цифровая фотография портрета, о котором он мне говорил. На самом деле, изображение такое четкое и яркое, что я и вправду поражена! На портрете девушка, идущая под дождем по улице. Она оборачивается и смотрит с улыбкой на зрителя.