себя неприятности и тоже молчал, но ему казалось странным, что все так быстро смирились с пропажей человека. Почему никто не проявил ни малейшего любопытства? Заключенные совершенно не интересовались происходящим, и это тревожило Гэбриела даже сильнее, чем необъяснимое исчезновение соседа.
Только убедившись, что он снова один, Гэбриел осмелился пошевелиться. В камере снова стало темно и совершенно тихо. Он дал глазам привыкнуть и повернулся. Ему хотелось знать, что они забрали. На всякий случай он двигался так, словно по-прежнему спит, лишь чуть приподнял веки. Пропали все вещи Джейсона, и его опустевший шкаф стоял распахнутый настежь. От книг и фотографий, прикрепленных к стене, тоже не осталось и следа. Словно и не было здесь никогда никакого сокамерника.
Глава 8
Имоджен постучала в дверь церкви и легонько толкнула ее. Створка тут же распахнулась. Внутри никого не было. Имоджен не считала себя хоть сколько-нибудь религиозной, но находила атмосферу храма успокаивающей: потертые деревянные скамьи, танцующий свет, проникающий сквозь окна с витражами, запахи благовоний и горящих свечей. Это напоминало детство. Мать всегда пользовалась благовониями и оставляла свечи на ночь. Истинное чудо, что ничего ни разу не загорелось. Мама писала картины при свечах, и, вспомнив это, Имоджен поняла, почему ее влечет к церквям. Здесь она вспоминала маму, в полумраке умиротворенно пишущую картину, а не полоумную мамашу, забывшую забрать дочь после уроков.
– Эй! Здесь есть кто-нибудь? Здравствуйте! – сдержанно произнесла Имоджен.
Эдриан не обладал таким терпением. Он двинулся к алтарю по центральному проходу.
– Эй!
Его голос мог быть эхом оклика Имоджен.
Несколько секунд спустя сбоку от алтаря открылась дверь и вышел священник.
– Я – отец Беркели. Чем могу помочь?
Имоджен присоединилась к Эдриану, они достали полицейские удостоверения, и улыбка священника слегка утратила дружелюбность.
– Мы проводим расследование. Нам сказали, что бездомные часто посещают церковь. Нас интересует, не заметили ли вы, что кто-то из них в последнее время пропал, – сказала Имоджен, а Эдриан подошел к стойке с круглым подсвечником, маленькие огоньки на котором горели даже в пустом церковном зале.
– Все не совсем так. – Отец Беркели ответил вежливо, но ему явно хотелось поскорее выпроводить их. – Сюда приходят не одни и те же, а разные люди.
– Вы знали мужчину по фамилии Брикс? – спросила Имоджен.
– Да, он иногда приходил в церковь. Странный человек. Я порой делю трапезу с кем-то из паствы. Дважды Брикс принимал приглашение и обедал у меня, но больше я его не звал.
– Почему же?
– Он оказался весьма неприятным в общении. При нем я чувствовал дискомфорт. Вы поймете, если я скажу, что в его личности присутствовала темная сторона? Хотя вы тоже наверняка сталкиваетесь с этим в работе: с инстинктивным впечатлением, создаваемым некоторыми