к Неершнихту, тучные стада, пасущиеся по жнивью.
На въезде в деревню, посланника императора встречала украшенная цветами арка из гнутого орешника, нарядные крестьяне и крестьянские жены. В пролете арки красовался транспарант: «Neerschnicht Gilda Legatum Imperatoris ex animo suscipit»21.
Все были при полном параде. Крестьяне нарядились, как купцы из Амстердама, их половины в атласные платья. Девицы, с букетами цветов, были в национальных костюмах, отливающих яркими цветами. Платье на них было хоть и национальное, в буколистическом стиле, но пошито не из дешевых тканей, а из дорогих. Выглядели они не как деревенские девки, а как пастушки из императорского балета. И, все до одного светились белозубыми улыбками. Во весь рот. Даже староста деревни, Фритц Беззубый жемчужно отсвечивал на солнышке вставной челюстью. Даже золотая бляха, на его груди, не так привлекла внимание тайного секретаря, как этот рот, полный зубов, у почтенного старца.
Осыпанная цветами, карета выехала из деревни и направилась вслед за кавалерией бургграфа, к лесу. Некоторое время внутри было тихо. Абеле молчал задумчиво, фон Штеерхоф – безмятежно.
– Много у бургграфа, столь замечательных, селений? – Наконец поинтересовался фон посланник.
Капитан подумал немного и ответил:
– Двадцать два, Ваше Превосходительство.
– Я не совсем понял. На транспаранте было написано, что посланника императора приветствует гильдия Неершнихта. Причем тут – гильдия?
– В прошлом году, его светлость бургграф Конрад фон унд Шаффурт даровал городское право и причислил к сословию горожан всех своих подданных. Тем же статутом, жителям селений, было дано право, организовывать собственные гильдии и цеха. От цехового устройства новоиспеченные горожане отказались, но каждое селение создало собственную гильдию, для концентрации капитала и увеличения товарооборота.
Имперский чиновник криво усмехнулся, желая показать, что ценит хорошую шутку. Вышло еще кривее, чем когда он пытался выразить иронию.
– Это какой-то казус, в правовом отношении.
– Все в рамках римского права. – Возразил капитан. – В свое время, Цезарь даровал римское гражданство латинским общинам Италии. Позднее, в двести двенадцатом году император Каракалла даровал римское гражданство всем жителям империи.
Абеле уставился на смотрителя арсеналов, широко открытыми глазами. Видимо он впервые в жизни видел столь эрудированного военного.
Тут, перелесок кончился и взору имперского секретаря вновь открылись просторные нивы и тучные стада.
– Да армии в этих краях есть чем поживиться. – Думал Абеле, косясь на хранителя арсеналов. – Ишь, выкаблучивается. Знаток римского права! Придут французы – собьют с тебя спесь!
Представляя себе, как жалко будет выглядеть, на фоне закаленных французских ветеранов, этот театральный капитанишко, имперский секретарь вновь проехал под триумфальной аркой из орешника и пересек