любого явления может быть объяснена на физическом уровне.
Говоря о несостоятельности этого эталона научности, нужно в первую очередь отметить невозможность его применения во всех науках: так, его первый критерий – эмпирическая подтверждаемость – неприменим в логико-математических и во многих социально-гуманитарных науках, критерий предсказуемости также не является универсальным (есть науки, в которых научность не зависит от предсказуемости – биология, география и пр.).1
Гуманитарный эталон научности. Некритическое внедрение идеала естественнонаучного познания во все области наук, в т.ч. и гуманитарные, вызвало отрицательную ответную реакцию со стороны последних. Представители баденской школы неокантианства, философии жизни, интуитивизма, философской герменевтики и др. поставили своей задачей выявить специфику социально-гуманитарного знания и ограничить экспансию точных наук в сферу гуманитарных наук. Обвиняя естественные науки в духе практицизма и утилитаризма, они предприняли критику гносеологических оснований научного познания. Они резко противопоставили естественные науки (науки о природе), пользующиеся «номотетическим» методом, нацеленным на отыскание общего, открытие законов, и гуманитарные науки («науки о духе», о культуре), использующие «идиографический» метод, направленный на выявление индивидуального, описание единичных событий, фактов (В.Виндельбанд, Г.Риккерт). Науки о природе основаны на объяснении явлений, науки о духе основаны на понимании событий (В.Дильтей). Суть позиции «гуманитариев» состояла в том, что подлинное познание осуществляется не на понятийно-рациональной, а на чувственно-иррациональной основе (понимание, смысл, интуитивное постижение, ″вживание″ – основные понятия сторонников новой гуманитарной методологии). Более того, сторонники данного подхода утверждали, что единственно адекватным инструментом познания мира является не наука, не рационально-научное познание, а интуитивное переживание и постижение, понимание.
Интерес к социально-гуманитарному знанию, убежденность в его самостоятельной ценности обусловлен как успехами гуманитарных наук в XIX в., так и осознанием необходимости включения субъективных параметров в трактовку познавательных процессов. М. Фуко отмечал, что гуманитарные науки появились в тот момент, когда в западной культуре появился человек – как то, что следует помыслить, и одновременно, как то, что надлежит познать. Гуманитарные науки обозначили перестройку эпистемы, поворот вектора мышления от рационального дискурса к постижению смысла и значения, от предметности (объектности) к ″вопрошанию″. В фокусе внимания оказалась аналитика человеческого бытия.
В новой диспозиции знания по-новому открылась реальность – в сквозной пронизанности языком. Язык был понят как образ мира, способ мироистолкования, предпосланный любому акту рефлексии. Осознание этого перевело мышление на