я вздохнул и сказал:
– До Москвы не долетим, тут в баках топлива едва километров на триста. Судя по полётной карте, максимум до города Кричев долетим, это дорога на Рославль и дальше на Москву.
– Там наши?
– Пока да. А так нам стоит уйти за Москву, её немцы не возьму.
– Неужто и до Москвы дойдут?
– В бинокли окраины рассматривать будут, но потом их погонят обратно. Четыре года война будет идти, больше двадцати семи миллионов убитыми и пропавшими без вести. Такие потери у Союза. Ленинград в блокаде будет три года, больше миллиона от голода и холода там умрёт.
– Страшные слова говоришь. Кстати, тебя как звать-то?
– Наум Захарченко.
– Хорошо, а то так и не познакомились.
– А смысл? До Москвы доберёмся, я там вас устрою, дом помогу купить, и больше не увидимся. Это моё спасибо за тело Андрея. Мне вернуться надо. Сестрички одни остались. Я там против императора одного вышел, весь флот его разбил, но и мне крейсер взорвали, так и погиб, нужно вернуться, дело доделать. Император жив, может отомстить сестричкам.
– Это где было?
– В другом мире, там космические корабли. В космосе разбил флот.
– Ух ты. А остальные как?
– В смысле?
Тут тот и объяснил, что остальные сельчане в курсе кто я, мало того, что подслушали наш разговор и передали остальным, так что дед от моего имени сообщил что я им дома куплю вместо потерянных. А я ещё удивлялся чего это они не разбегаются? Родственников хватает в окрестных деревнях, а все с нами шли.
– Дед, это подстава.
– Ты село уничтожил?
– Ну я.
– Вот и верни тем, кто выжил, утерянное.
– Ладно, уговорил. Только я вам золото добуду, а покупать сами будете.
– Ну хоть так. К властям не пойдёшь?
– Нет. Всё дед, ты держи штурвал, а я помедитирую пока, мне надо.
Так полчаса и посидел, медитируя, заполняя Источник, пока меня не потрясли за плечо. Моторы начали с перебоями работать. Привстав, я осмотрелся, нашёл на карте ориентиры, и довольно кивнул. Угадал, к Кричеву подлетаем, вон впереди окраины видно. Однако я тянул до последнего, пока не захлебнулся и не остановился последний, третий мотор, места для посадок были, вот чтобы меньше идти, я и тянул. Кричев за спиной остался, километрах в двадцати, когда самолёт, шурша покрышками шасси по дороге, мягко сел, всё же рёбра поломанные, старался осторожно. Ну а дальше тряска, пока не остановились, съехав с дороги на обочину. Я жал на тормоза.
– Порядок, выходим.
Садился я, не включая прожектор, итак всё видел, но посадку похоже засекли, когда последним выбрался, то увидел две машины, набитые бойцами, что к нам пылили от ближайшей деревни. Через пять минут будут тут. Пока сельчане устраивались у самолёта, решили утром двинуть дальше в сторону Москвы, я отозвал деда и сказал:
– Там наши едут, наверное, из подразделений охраны тыла. Засекли как самолёт пролетел, и двигатели смолкли, поняли, что сел где-то тут. Скорее всего