МКД и вовсе исчезло…
…
Поскольку в дальнейшем повествовании Мария Жановна будет упоминаться очень часто, то я начну называть ее просто Марией,– в надежде на то, что если ей это и не понравится, то она, как человек широких взглядов, этого не покажет.
Досье Софии
София была старожилом дома,– хотя и не настолько «старым», как Мария и Жоржетта, которые жили в доме с момента его заселения,– но все-таки- старожилом.
Была София женщиной «в возрасте». Возраст ее находился примерно посредине между возрастом Марии и Жоржетты, однако же почти все в доме называли ее не по имени-отчеству, как Марию и Жоржетту, а просто по имени. Некоторые называли ее по имени потому, что сами были ее возраста, а некоторые- потому, что София была демократичным человеком, и называть себя по имени-отчеству никого не обязывала. Поэтому и я тоже буду называть ее просто по имени.
София переехала в МКД еще в советское время, и жила она сначала в третьем подъезде, а затем переехала в первый, да так в первом и осталась.
Несмотря на то, что фактически София относилась к третьей категории населения (про разделение на категории см. главу «Приведение массы к общему знаменателю»), но «общественное мнение» относило ее ко второй категории (всего категорий в доме было 5,– от высшей нулевой до низшей четвертой,– и вторая категория находилась посредине). Произошло это, видимо, из-за того, что София нравилась представителям «нулевой категории». А нравилась она им потому, что во время «заседаний» на лавочках, когда представители «нулевой категории» разливались по поводу своих «заслуг перед Отечеством», София выслушивала их излияния до конца, и, как тем казалось,– со вниманием. Видимо, за это она и получила от них «повышение».
Во время «заседаний» на лавочках разговоры шли не только о «заслугах перед Отечеством», но и о «менее приятных» вещах: о луже во дворе, о ямах и колдобинах на дороге, об облупленных подъездах, о дырах в крыльцах, через которые забегали крысы, и о многом другом. Эти непорядки собравшимися осуждались и «сурово порицались», но как только София предлагала написать по этому поводу заявление, так «порицание» собравшихся тут же куда-то испарялось. Жоржетта хваталась за сердце и умирающим голосом сообщала, что, если бы не это (делая слабый жест в сторону сердца),– то она бы конечно… Мария ни с того-ни с сего вдруг начинала хвалить проходящему мальчику его собаку (ужасно неприятное и приставучее существо). У кого-то вдруг начинал «перекипать на плите суп», кто-то «вспоминал», что ему надо «срочно» выгулять собачку, кому-то «срочно» понадобилось покормить кошечку,– в общем, все собравшиеся тут же расплывались, рассасывались и разбегались рысью. Оставалась в таких случаях обычно одна только Жанна, которая авторитетным голосом начинала вещать о том, что непорядки в доме сильно преувеличены, и что коммунальные службы работают в доме очень хорошо.
София хмуро уходила домой, но разговора этого не забывала. Как только она видела во дворе кого-нибудь