будешь представлять в будущем, в прямом смысле супружества с дочерью. Я от такого объема потерялся и стоял молча, пока хозяйка не объяснила:
– Вот товарища твоей дочери веду.
– А хочешь мы тебя парным молоком угостим? – спросила женщина и глаза её загорелись. Она не считала свое семейное расследование законченным.
Я не знал, что это такое. В детском саду такого не было, мать делала сырники, но не часто. И я опять смутился, не мог это в себе провернуть и молчал. Но она опять не дала разговору зайти в тупик и обратилась к своей надежной напарнице – нашей хозяйке – дружелюбно и даже подмигнув, мол, знай наших:
– Ну сейчас мы его всё равно угостим.
Встала и открыла вторую дверь, тоже добротную и очень широкую. Победоносно прошла в нее, а оттуда пахнуло коровой и навозом. Меня это смутило. Люди с коровой вместе что ли живут?
Она торжественно вышла обратно с большой кружкой молока, а корова недвусмысленно сказала: «Му-у!»
– Пей! – поднесла мне бокал женщина.
Я отхлебнул немножко и больше не смог. Они обе засмеялись.
– Чего не пьешь-то? Не понравилось?
– Не могу сказать.
Саму Таньку хозяйка окликнула ещё на участке: «А мы к матери твоей, пойдешь с нами?», и всё это время Таня стояла сзади, что меня тоже смущало. Ей было шесть лет, до обидного мало. А мне-то – семь с половиной. Не знаю, как со всем этим быть?
– Да он детсадовский, не знает жизни еще, – ободрила меня хозяйка.
Товарка согласно кивнула. Потом они еще некоторое время разговаривали о корове, и мать Тани величаво отпустила нас:
– Идите, поиграйте там во дворе.
И мы пошли.
«Так я и знал, – рассердился я во дворе. – С девчонками играть – это совсем не то, что с мальчишками. Ни машинки их не интересуют, ни прятки, ни догонялки, а интересует то, что она сама будет заказывать. И это – не игры. Это – игра в отношения. Или не игра. Постоянно им надо быть среди других, пикироваться, нравиться, обзываться, настаивать на своем, демонстративно уходить».
Да, Таня была большая мастерица затесываться в гости. Даже тогда, когда на горизонте никого не было, она умела составить себе компанию. Она никогда не оставалась одна, а если была со мной, то вляпывала меня в неблаговидные дела.
Так было и в первый раз, когда она, оглядев пустой двор, с легкостью сказала:
– А полезли на соседний участок? Там другая улица, другие люди, может, кого встретим?
Нет, не подходила она мне. Но одиночество, наверно, было сильнее.
Глава 10. Безумная старуха
Я совершенно забыл безумную старуху на втором этаже, безмолвно смотрящую в одну точку далеко перед собой в надежде увидеть солнце. Приходя из школы, я пробегал участок, опустив глаза, чтоб не думать о ней. И вдруг к нам постучались.
– А вы не знаете Генриетта Павловна дома? А то я подошел к входной двери, а там замок.
Мы с матерью не знали, как ответить.
– Вы знаете, она не выходит. И не слышит ничего, и не видит.
– А