свою точку зрения.
– Он настоящий волк! Парень переродился поздно, когда ему было уже семнадцать лет, но до этого жил, как обычный человеческий ребёнок и никогда не употреблял в пищу крови, – продолжал он.
– Что бы ты ни говорил, мы чуем вампирское отродье! – выкрикнул кто-то из молодых волков.
– Ему самое место среди кровососов! – добавил ещё кто-то.
Я на них не смотрел, отвёл взгляд, понимая всю тщетность попытки присоединиться к своим. Уж они-то своим меня вряд ли когда-нибудь посчитают. Зря мы проделали этот путь. Быть мне волком-одиночкой.
– Ты, щенок, причисляешь парня к кровососам, даже не зная, сколько он от них перенёс! – жёстко с рычащими согласными рявкнул отец. – Он ненавидит их так же сильно, как мы вами, если не больше! Многие из вас ещё даже не видели кровососа в живую, вас берегут, готовят, а мой юный сын уже сражался с ними! И мог погибнуть, потому что рядом с ним не было братского плеча. И теперь вы говорите, что волк не может прийти к своим, таким же волкам? Ратмир! Ведь, ты же сам нас позвал!
– Да, я говорил, что вы можете вернуться и жить среди подобных себе, – спокойно ответил Ратмир. – Я знаю, что твой сын волк. Но я должен выслушать всех членов стаи, а так же, что скажут старики.
– По какому праву ты позвал их сюда? – Прогрохотал мой дед.
– По праву вожака! Все вы знаете, что я много лет искал Святослава, чтоб наказать. Годы шли, а о нём не было вестей, словно в воду канул. Оборот он тоже не совершал, и с годами росла уверенность, что его больше нет, потому что невозможно не использовать дар. И, вдруг, впервые за много лет, он совершает оборот, я понимаю, где его искать, но это место далеко. У Святослава было много времени, чтоб снова затаиться, но он и не думал прятаться, он ждал нас. Знал, что я могу убить, но не стал убегать. Там был и его сын, который уже в младенчестве по преданию должен был голыми руками душить медведей и каждую ночь выкашивать по деревне. Но он не показался мне чудовищем. Это обычный мальчик. Больше всего меня поразило то, что этот мальчик готов был умереть. Конечно, я не смог сделать то, что должен был. Этот мальчик показался мне ещё большим волком, чем был я сам, но то, что было у него на душе – вселенская боль, от того, что он другой, чем кто бы то ни было – ещё более прибавило к нему уважения. Поэтому я позвал их в стаю. А теперь вам решать.
– Я не согласен! – рявкнул мой дед.
– Ладно, Ратмир, я понимаю, почему ты так поступил, но разве можем мы принять их в стаю. Неизвестно, как этот юноша себя поведёт, – сказал один из волков, рыжий мужчина лет тридцати, сидящий напротив Ратмира.
– Что если до поры до времени он волк, а потом проявится жажда крови? – добавил другой, примерно такого же возраста, но светловолосый волк.
– Что же, давайте спросим у него самого, что он думает об этом, – предложил один из старших, и все волки, и молодые, и старые, даже глубокие седовласые старики повернули свои головы в мою сторону и уставились на меня строгими глазами.
Растерянно смотря на присутствующих, не сразу сообразил, что сказать. На меня смотрели десятки