Ну что же, пора ставить ее на место.
Нарочито неторопливо разжав пальцы Алены Николаевны, я забрала свою руку. Мило улыбнувшись, невинно спросила:
– А с чего вы взяли, что допотопный следящий артефакт сам слетел?
На лице женщины появилась растерянность, через миг сменившаяся тревогой.
Даже так? Похоже, Владислава не должна была знать, что именно на нее надела дражайшая родственница. Как вариант, опекунша вполне могла выдать следилку-убийцу за что-то лечебное. Ну или в принципе ничего не объяснять. С нее станется.
Моя улыбка исчезла. Пристально посмотрев на пребывающую в замешательстве женщину, я холодно уведомила:
– Надетый вами артефакт мне сегодня ночью помогли снять. И о его специфических особенностях известили, – заметив, как опекунша стремительно побледнела, усмехнулась и поинтересовалась: – Вы меня за дуру держите? Не думали, что я могу обратиться в полицию?
Слегка побледнев, собеседница нервозно переспросила:
– В полицию? Зачем? Ты что, меня еще в чем-то обвинить хочешь? Дожила! – она усиленно принялась демонстрировать вселенскую обиду.
– Алена Николаевна, вы же умная женщина, – я выдержала паузу, хладнокровно наблюдая, как опекунша все сильнее и сильнее нервничает. А дождавшись нужного момента, сообщила: – Пользуясь моим расположением и доверием, вы сегодня умышленно пытались ввести меня в заблуждение. Ничем иным, кроме как желанием обогатиться за счет рода Метельских, это назвать нельзя.
– Как ты могла такое предположить?! – встрепенулась «заботливая» тетушка. – Я же…
Остановив ее речь властным жестом, я продолжила:
– Ваш артефакт лишить меня жизни не успел, однако покушение на убийство аристократки – тяжкое преступление. Ну а так как вы были моей опекуншей, то имеются и отягчающие обстоятельства. Если сомневаетесь, что за содеянное вас ждет крайне суровое наказание, давайте прямо сейчас проконсультируемся у Дмитрия Александровича, – предложила невозмутимо. Побелевшая, как мел, женщина сжала губы в узкую полоску и помотала головой. Я усмехнулась. – Пусть и дальняя, но все же вы родственница, поэтому я не буду давать делу официальный ход, как и не стану от вас требовать возврата денег. Разбирательства и досужие разговоры вредят репутации рода, – я красноречиво замолчала. Заметив на лице Алены Николаевны явное облегчение, весомо добавила: – Но ситуация может измениться, если вы снова попытаетесь завладеть имуществом рода Метельских или еще как-то навредить. И не обольщайтесь, жалеть вас не стану. Вы понесете наказание за все, что сделали, и в полной мере. Я понятно говорю?
Медленно кивнув, опекунша хрипло прошептала:
– Ты очень изменилась, Владислава. Еще вчера была… другой.
– Так на это есть веские причины. Не каждый день узнаешь, что родственники могут и убить, и обокрасть, – со значением усмехнулась я.
Тетушка отвела взгляд. Алчность отступила перед вполне очевидной перспективой тюрьмы. Выходит, верно я ее просчитала. Вот и славно.
Разумеется,