хотелось ему тогда. Вместо этого он схватил мальчика за грудки и отбросил его в сторону так далеко, резко и сильно, что у него потом ещё три дня болели предплечья. Парень шмякнулся у самого берега и скатился в воду, а потом принялся рыдать – обычная защитная реакция у детей.
Тут подбежали родители мальчика, а за ними подтянулись и простые прохожие. Отец мальчика думал, что придётся драться, но сам Роман этого не хотел. К чему сейчас выяснять отношения?! Мать мальчика помогла сыну выбраться из пруда, а потом вызвала скорую. Его отец всё это время стоял рядом, уверенный в том, что Роман сейчас пойдёт в разнос. Да и самому отцу парня захотелось намять Роману бока – к чему было так отбрасывать простого ребёнка? Его ребёнка. Но в глубине души побаивался первым начинать драку.
Роман приказал Ане лежать спокойно, не двигаться и не вставать. К ним подошла мать мальчика:
– Боже… умоляю, простите. Как вы?
– Уйдите, – не смотря на неё, отчеканил Роман.
– Я вызвала скорую прямо сюда. Они сказали, что подъедут с носилками…
Теперь Роман, с налитыми кровью глазами, мотнув в её сторону головой, глубоким басом, прокричал ей:
– Уйдите!
Он уже был почти готов броситься на мать мальчишки, лишь бы выплеснуть свою злость.
– Нет, не надо… – приостановила его Аня. Она обхватила его руками, сильно, и прижала ближе к себе.
Так они и сидели на земле, пока не подбежали санитары. Ближайшая машина скорой была совсем рядом с парком.
Их обоих отвезли в больницу. Ребёнка спасти не удалось.
Аню оставили в палате для дальнейшего наблюдения, но Роман не смог заставить себя побыть с ней в эту ночь.
«Другой ребёнок помешал рождению моего ребёнка! Что за грёбаная шутка?!»
Только это и крутилось у него в голове. Но он не мог позволить этому продолжаться долго. Роман нашёл ближайший бар и там напился вдрызг. Что угодно устраивало его, лишь бы вымыть из памяти сегодняшний день. И у него это неплохо получилось.
Муж, конечно, пришёл к Ане в палату, но только через день. Потому что в день попойки он, как в фильме, очнулся в подворотне, не помня, как туда попал, во рту у него было, как в пепельнице, одежда грязная, штанины заблёванные и голова словно налита свинцом. Самое удивительное, что ни деньги, ни телефон у него не украли. Видимо, ему просто повезло… только не в том, в чём должно было. Но в таком виде он не хотел показываться Ане. Дело было даже не столько в потере собственного лица, а скорее не хотел, чтобы она видела, как он убивается. Это бы её только больше расстроило – она и так винит себя в том, что не может выносить ребёнка для их семьи.
Роман кое-как приполз домой, принял ванну – не душ, а полноценную ванну, с целью сцедить с себя всё, что пережил за последние сутки, выпил крепкого чаю и позвонил в клинику, чтобы взять отгул, который ему предоставили без лишних вопросов. И не потому, что он сын начальника, а поскольку уже знали об их с Аней потере.
Остаток дня