Незнаменитый форт. Анатолий Ялов

ягнят».

      без меры на любовь надеясь,

      и заклинанья насыпая невпопад,

      способен перепутать свет и снег.

      а в чёрной-чёрной комнате меня не поджидает

      мой чёрный, очень чёрный человек!

      и в чёрной-чёрной комнате никто не поджидает.

      29 февраля 2012

      ОДНАЖДЫ В АПРЕЛЕ

      «От жажды умираю над ручьём…»

      Ф.Вийон

      осипшие грачи сидят на чемоданах,

      сосулек строй – как пасть контуженой акулы,

      и солнца яркий луч растерзан гранями стакана,

      и, ночи не дождавшись, привидение вздохнуло

      продрогшей клавишей семейного рояля.

      И скрипом захмелевшего трамвая,

      день истончился.

      И, впервые,

      мне школьный друг во сне явился,

      в десятилетья завернувшись, как в сенаторскую тогу,

      облокотившись о картонную луну,

      в сандалиях на босу ногу,

      гитары трогая струну.

      И, как когда-то, улыбался.

      Он прощался.

      Или я?

      сон мой, распластанная простыня…

      Уже знакомы очертанья спальни.

      я возвращался, едва сбежавший с наковальни,

      где тлен и суета играют в догонялки –

      нить и игла отрекшейся от слов гадалки.

      Чей сон я потревожу? И когда?

      За рельсой – рельса: перетекание эпох, как всхлип колёс на стыке.

      От них отворотившись, я не боюсь себя увидеть нищим

      (отшельник, сумраком, как смокингом прикрытый).

      В мою пещеру вход завален стопкой писем,

      желтеющих в смиренном ожидании ответа.

      Пускай «от жажды умираю над ручьём» –

      моя ладонь подставлена даянию поэта,

      пока упёрлось в щит разящее копьё,

      пока летит, в замедленном кино,

      моей судьбы зависшая стрела,

      пока распахнуто окно,

      где ствол черёмухи, которая пока не расцвела.

      Беспрекословная граница –