Пишу любовью. Юлия Погорельцева

племя, рождённое перестройкой,

      Выпитых улиц, несломленных в перестрелках,

      Можешь быть гладкой, но чаще бываешь колкой,

      Холишь бесстыдство в накаченных спермогрелках.

      Ты эпатируешь – и продаёшь строки,

      Ловишь глупцов, обнимающих взглядом тело,

      Вы поколение вейпов, и о высоком,

      В битве локтей, разве есть вам, скажи, дело?

      Я в этом городе

      «Люблю этот город, простой и печальный…»

      Люблю этот город, простой и печальный,

      Притихшие души колодцев и скверов,

      И звон колокольный обрядов венчальных…

      И сизый рассвет в поднебесии сером.

      Нам солнца порою с тобой не хватает,

      Мы слышим парфюм тонкой нотой солярки,

      И голос очнувшихся первых трамваев,

      И звуки движения до аватарки.

      Мой город, ты крепкий, ты даже двужильный,

      Меняются лица – рейсшины – лекало,

      И взгляды таксиста, а может, бомбилы,

      как этот рассвет отрешённо-усталый.

      Размахом крыла опускаются своды

      Мостов, выгибающих мощные спины,

      Здесь ангелы запросто плещутся в водах,

      Фасады пестрят от цветных палантинов…

      …я пью этот город, взахлёб, не хмелея,

      Врастаю в гранит и в литые ограды,

      Я сердцем листом петербургской аллеи,

      Но костью из каменных плит Ленинграда.

      «Я в этом городе: в его дыму и запахе…»

      Я в этом городе: в его дыму и запахе,

      Я в фонарях и бликах над водой,

      Где мы с тобой, уютно взявшись за руки,

      Врастали в камни каждой мостовой.

      И в переулки, тронутые временем,

      Качая спины улиц и домов,

      Мы подпирали своды-годы теменем,

      Вдыхая небо в каменный покров.

      «Ограды чëрные, литые, старинных парков вековых…»

      Ограды чëрные, литые, старинных парков вековых,

      Они и есть моя Россия, где день в изяществе затих,