И спокойный, тихий, неприметный отец, без амбиций, без ярко выраженной харизмы да запроса на командование.
***
Костя, не разобравшись, увидел в Вере покорную услужливую жену, а та в нём – приятеля для разговоров по душам и доброго друга. Они оба ошиблись.
Вера во время беременности значительно и самоуверенно переоценила свои силы. Родной мужчина был нужен ей рядом как никогда. Она не была своей мамой: гром-бабой, способной коня на скаку остановить, – и нуждалась в поддержке. Бороться с ветром один на один да ещё и защищать своё утробное дитя оказалось непомерно тяжело.
Муж этого не понимал, да и не знал. В его доме свекровь всегда молчала в тряпочку, лишний раз не жалуясь. Он ожидал от молодой жены подобного безропотного поведения. Вот только Вера устала. Послеродовая депрессия сделала своё дело, и молодуху понесло.
Выясняли отношения Ягодкины на первых годах супружеской жизни много и щедро.
Пересолила суп. Не так пеленаешь, женщина. Стол обеденный захламила.
Забыл прислать денег, бессовестный. Прислал, наконец, деньги, но не на лекарства Арсению, а брату старшему, чтоб тот долг какой-то свой закрыл. Не понимает, что супруге тяжело: «Дома же сидишь, а рассказываешь об усталости».
Претензиям не было ни конца ни края.
Молодая мать, запутавшись сама в себе, и не справлялась с эмоциями. Отказывалась слушаться, требуя внимания и любви. Хотелось плакать постоянно. Поддержки от окружения нет и не было. Душевное одиночество давило.
Костя ворчал. Кроха Арсений ревел сиреной.
И нахрен Вере нужно было это стрёмное замужество?! Жила же спокойно, не тужила!
Мужа рядом было мало. Отпуск – один раз в год, и то Костя умудрялся его дробить и растягивать, чтобы супругу почаще видеть. Он просил, требовал заботы, отзывчивости, выполнения как хозяйских, так и женских обязанностей, не понимал психологической усталости измотанной половинки. Вера не понимала его рабочих нюансов и совсем не ценила того, что он регулярно да много делал для неё и сына.
Александру Григорьевну после замужества дочери будто окончательно подменили. Пожилая хозяйка жрала последние нервы Веры, наматывая их вилкой, как спагетти, каждый Божий день, при любой возможности. Как будто тёща познала какое-то свежее, особо вкусное удовольствие в попрёках: плохая мать, бессовестная дочь, неумелая жена, дурная хозяйка. Ягодкина уже миллион раз пожалела, что пошла на поводу и осталась вместе с мужем и ребёнком жить с матерью в одном доме, дабы доходить престарелую. Эта немощная пенсионерка могла дать фору дюжине молодых крепких пожарников да пережить и Веру, и Костю, и даже собственного новорождённого внука.
07.2022
После похорон Сенька не проявлял никаких эмоций, что Веру напрягало. Сын не плакал, не грустил, не тосковал, не прятался, не вспоминал отца. Может, брал пример с родной матери, которая делала вид, будто всё в порядке.
Ничего не было в порядке. Ягодкина прятала горе от своего