чтобы решение это воплотилось в жизнь на деле, а не на бумаге. А тем, кто Столице не принадлежал, кто осмелился ей помешать, не могли уже помочь ни деньги, ни знакомства. Она хотела, чтобы лишь ее слово было законом.
В ушах еще звучали слова высокого покровителя:
«Если вернешься, все потеряешь».
«А если останусь, потеряю свою семью. Не только живых, но и умерших – они не простят».
«Стоило десять лет подниматься, работая днем и ночью, чтобы взять и спрыгнуть в пропасть».
И, похоже, осененный догадкой:
«Ты, никак, всерьез на что-то надеешься?!»
Желтая сухая рука в темно-сиреневом шелке на миг замирает над резной коробочкой для печати. И опускает печать на бумагу.
На полдороги разразилась страшная гроза. Корабль причалил к берегу, капитан велел, чтобы все покинули судно. Пришлось укрываться под натянутым тентом. Кэраи остался бы в каюте, но капитан оказался непреклонен, и даже высокий ранг пассажира не помог:
– Если птица Ши-хээ захочет позабавиться, корабль вспыхнет, как факел. Мой друг пострадал от ее гнева, птица пустила на дно его судно. Выплыла лишь половина команды, весь груз утонул. Выжившие поплатились за это.
Кэраи лишь сочувственно кивнул, слыша знакомое с детства поверье. Скоро ему напомнят много других историй и страхов – в родных местах, где без охранного знака в иную ночь не выйдут и за порог.
В Столице гроза считалась просто грозой, явлением природы таким же, как дождь. Но в детстве они с товарищами жмурилась, когда вспыхивали особо яркие молнии, и тут же с любопытством приоткрывал глаз: а вдруг увидит ту самую птицу? Говорят, у нее белоснежное оперение, а по краю каждого пера пробегают оранжевые и синие искры…
Очередная молния словно разорвала небо – дождь хлынул сразу мощным потоком. Стоя под тентом так близко к ливню, что чувствовал на лице мелкие брызги, думал: суеверия севера столь велики… С ними бесполезно бороться, да и не стал бы думать об этом, но они прокрались и в родной дом: много лет рядом с братом находится его воспитанник, в пророческом даре которого уверены все. А тот не скупится на советы, и, похоже, подчинил буйную натуру генерала. Что ж, нередко безумцы и шарлатаны играют на человеческих слабостях.
Кэраи был наслышан о всяческих предсказателях. Сам не сталкивался с ними даже в юные годы в Хинаи, но в Столицу подобный народ стекался, как потоки с гор. От торгующих дешевыми глиняными амулетами до толкователей снов и гадальщиков, к которым за советом бегали женщины знатных семей и даже порой мужчины. Всегда считал – такой братии место в глухих деревнях, пусть за горсточку зерен отгоняют призраков и заклинают местных духов.
Но всерьез давать им место подле себя…
Не те времена, чтобы прислушиваться к провидцам и звездочетам, дорогой мой Тагари, столь могучий, опасный – и столь непоправимо наивный…
Путешествие по реке заняло три недели. Сперва пологие берега сменились