и ветер бросал потоки ливня в стекло. Форточка сама по себе захлопнулась от порыва сквозняка. Я лежал в темноте, наблюдал, как молнии озаряют мою комнату и считал через сколько прозвучит гром. Мне ещё в детстве рассказали, что с помощью несложных расчётов можно определить, как далеко находится гроза. За три секунды звук преодолевает один километр. Но тут было не успеть сосчитать до трёх. Гремело почти одновременно со вспышками. Значит гроза была совсем близко. Мне казалось молнии бьют прямо в крышу моего дома. При таком шуме не до сна. Однако прошлой ночью было хуже! Не только бушевала непогода, а ещё и соседи.
За стенкой от меня жила семейная пара Ваня и Милана. На первый взгляд, они выглядели хорошей парой, но иногда устраивали ночные ссоры. С криками и швырянием чего-то тяжёлого. Когда такое случалось, я невольно представлял, как в стену летит какая-нибудь старинная редкость. У них вся квартира была заполнена антиквариатом. Они оба зарабатывали поиском и перепродажей старинных вещей. Часы, чайники, фигурки, картины. Мне всегда казалось, что каждый из этих предметов стоит больших денег. Но, скорее всего, это было не так. Если бы Ваня и Милана хорошо зарабатывали, то не жили бы в этом доме, в крохотной квартирке гостиничного типа.
«Хорошо, что, хотя бы они сегодня не шумят», – подумал я. И вдруг пришло сообщение в «телеграм» от Вани.
«Гера, спишь? Зайди к нам! Это срочно!».
Он ещё никогда не приглашал меня в гости ночью, поэтому я не стал спрашивать, что случилось, а сразу оделся и пошёл к соседу. Наверняка что-то серьёзное. У Вани было не заперто. Я не заметил разницы в обстановке. Порядка в этой квартире не было никогда. И разбитые вещи тоже ещё ни о чём не говорили. Может такими их и принесли в дом, чтобы починить, а потом продать. Меня поразил вид соседа. У него на голове была повязка из окровавленного бинта и правая рука ниже локтя была крепко перемотана. На лице и на шее множество царапин от ногтей. Я бы пошутил про драку с тигром, но это было не смешно. Ваню колотило судорогами, из носа текло, и он постоянно шмыгал.
– Выпей! – предложил он.
У него на столике стояла едва не законченная бутыль с истёртой этикеткой. Не иначе «пиратский ром»… Старьёвщики!
– Не надо! – отказался я. – Скажи, что с тобой? Ты где так покалечился?
– Это больше не важно, – сосед ударил себя ладонью по груди и скривился. – Я могу умереть. Мне пытаются остановить сердце. Прошлую ночь я продержался, но эту боюсь не переживу. Ты мне поможешь ради всех, кто тут живёт!
– Кто-то пытается остановить тебе сердце? – спросил я, и сам себя одёрнул. Зачем я придираюсь к формулировкам? Человек не в себе, ему плохо. Надо звонить в скорую.
Ваня опять изрёк что-то странное:
– Тёмный джокер! Мы с Миланой сделали то, чего делать нельзя.
– А где Милана? – от растерянности, я не мог вспомнить простой номер и тупо смотрел на циферблат в телефоне.
– Умерла, – ответил сосед без какой-либо эмоции.
Я ему не поверил:
– Ну-ка соберись! Если ты не будешь говорить серьёзно,