застыл, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь стрекотом сверчков у обочины.
– Копали недавно, – сказал Ефимыч.
– Вижу.
Помедлив, Рамон открыл дверцу и выбрался из джипа, держа пистолет на уровне живота.
Ничто не вторгалось в утреннюю идиллию.
Рамон осторожно приблизился к краю котлована. Никаких труб, разумеется, на дне не было. Впрочем, как и стен древних поселений.
– Поехали, – предложил Ефимыч, когда Рамон сел за руль.
– Куда?
– В лес. Объезд искать.
Ночь
Полину он встретил год назад. На вечеринке, организованной общими знакомыми. Разумеется, тогда Рамон и не догадывался, что оба они принадлежат профсоюзу. Собрались на даче в Зеленом Бору. Двухэтажный деревянный коттедж, природа, шашлыки… Два десятка пьяных обормотов, орущих что-то под гитару, непонятные, ненужные разговоры… Рамону было плохо. Он переживал свой первый развод и систематично, день за днем, напивался. В его алкогольном марафоне не нужны были попутчики. Он почти ни с кем не общался. Одиночество – он наконец-то понял, что это такое. Ты просыпаешься на надувной кровати в пустой квартире и грустно улыбаешься утру. Вокруг тебя голые стены. Окна распахнуты в неумолимо надвигающуюся осень. Ты идешь на кухню и пытаешься сварганить что-нибудь из останков вчерашней закуски. Твой телефон отключен, никто не позвонит и не нарушит покой. В какой-то момент это начинает нравиться. Рамон покупал банку пива и бродил по иероглифам улиц. Сидел в полупустых кинотеатрах и смотрел экспериментальное европейское кино. Курил марихуану на задворках мегаполиса… У них не было детей. Существенно облегчает процесс, сказал юрист.
В тот день Никита поступил как обычно – забился в дальний угол с бутылкой водки и начал приобщаться к истине. Он не понимал, зачем приехал сюда. «Познакомишься с девчонкой. Расслабишься. Хватит грузиться, Рамон».
– Скучно?
Он перевел взгляд на девушку. MP3-плеер вгонял в уши атмосферу дарквэйва.
– Нормально.
Средний рост, безупречная фигура, стильная прическа. Голубые глаза. Во что она была одета? Что-то брэндовое.
– Ничего, если я посижу рядом?
– Пожалуйста.
– Меня зовут Полина.
– Никита.
– Бывал тут раньше?
– Нет.
– Я тоже.
Рамон понял, что углубиться в себя не выйдет.
Они проговорили чуть ли не до рассвета. О всякой всячине. Сейчас и не вспомнишь. Пересекающиеся интересы, парочка общих друзей… Потом компания переместилась во двор, к костру. Возникли гитара, пиво и жареные колбаски. Сколько лет прошло, все о том же гудят провода…
Девочка с глазами из самого синего льда.
На следующий день компания разъехалась. Он часто вспоминал тот вечер. Ни позвонить, ни написать. Некуда. Не спросил.
В мире Рамона угроза перевертов серьезно не воспринималась. Общество эпохи глобализма не думало о параллельных слоях. Поэтому профсоюз не спешил афишировать себя. Очень давно ведуны, умеющие