обнялись, и Джулия нахмурила брови. Нет это была не ревность, а скорее осуждение.
– Просто проезжал мимо, учуял этот запах, и решил, что уж в этом доме для меня точно найдется лишняя чашка вкусного обеда. – подшутил он.
Джулия была поражена его резкой сменой поведения и настроения. Да, он однозначно испытывал симпатию к ее матери, но почему же тогда так грубо повел себя с единственной дочерью Элис? Как бы там ни было, девушка сделала некоторые выводы.
– Этот хитрец объедает нас! – отшутилась Маргарет, дорезая огромные листья салата.
– Да, ты права, но мы в очередной раз его простим. – Элис улыбнулась. Она подошла к холодильнику, где взяла ручку и на приклеенном листе бумаги что-то написала. – Маргарет, если ты заканчиваешь, я могу начать накрывать стол.
– Да, можете накрывать, предлагаю в честь такого события пообедать в гостиной! – произнесла веселая женщина в нелепом фартуке.
– Хорошая идея, мне нравится, а что за событие? – не сильно вникая в смысл слов, поинтересовалась Элис, доставая праздничные тарелки из шкафа.
Генри, Джулия и Маргарет резко переглянулись между собой. У всех на лице мелькнул страх. Каждый понимал, что если пауза затянется это может плохо закончится.
– Маргарет, наверное, имела в виду мой приезд! – дрожащим голосом произнесла Джулия, чувствуя, как пересохло у нее в горле.
– Конечно! Моя родная кузина наконец-то добралась до нас. К тому же, мне кажется, мы впервые обедаем в количестве четырех человек. Не считая того раза, когда Генри привел с собой друга, чтобы нас познакомить. Это было забавно!
Они засмеялись, так по-дружески и по родному одновременно. Элис похлопала свою подругу по плечу и понесла посуду в гостиную. Ее худые руки немного дрожали, будто ей было тяжело нести эти восемь керамических тарелок. Несмотря на оптимизм, и то счастье, которое она излучала, Джулия все же заметила, что ее мать стала медлительна и осторожна. Теперь было сложно представить ее танцующей у плиты с маленьким ребенком на руках. Но почему это произошло, ведь Элис еще так молода, что же случилось с ней за эти долгие годы разлуки?
Девушка снова почувствовала волну страха и грусти. Ожидание увидеть ту юную счастливую маму разбилось на миллионы осколков. Хотя было понятно, что жизнь давно изменилась, и двадцать один год тому подтверждение. Ком в горле горчил, а в носу предательски защипало. Очередной порыв слез был слишком близок, и стоило отвлечься, чтобы сдержать его.
– Я могу чем-нибудь помочь? – обратилась она к Маргарет, та наклонилась к девушке так, что Джулия почувствовала запах чеснока из ее рта.
– Ты очень поможешь, если скажешь мне как ты себя назвала? – Это снова выглядело странно и забавно одновременно, словно она пытается заполучить строго запрещенную информацию.
– Аманда! Я сказала Аманда, я не знаю почему, я переживала, и это было…
– Не важно, все, тшшш! – прошептала Маргарет и в ту же секунду вернулась