Более того, облик Лилии перестал казаться ей обыкновенным. Ее внешность скорее интриговала. В равной мере Яшма научилась ценить дар подруги болтать обо всем и вся. В устах той самые обычные вещи представали как россыпь падающих звезд – неведанные и неизведанные диковины, к которым были приобщены только они вдвоем. Яшма и Лилия идеально дополняли друг друга: одна любила вечно витать в облаках, а другая – постоянно чесать языком. Девочки умудрились найти баланс между этими двумя крайностями. Лилия, ко всему прочему, была наделена особым талантом на шалости. Как-то она, выстроив горку из подушек, добралась до вершины гардероба и, ничуть не смущаясь, сняла оттуда горшочек, в котором госпожа Серебро хранила запасы меда. Яшме оставалось лишь изумленно наблюдать за подругой. И прямо посреди сцены в комнату зашла госпожа Серебро и застукала Лилию с поличным. Но даже принужденная стоять на одной ноге или на коленях с высоко поднятыми над головой руками Лилия скрещивала глаза и высовывала язык, как только мать исчезала из виду, чем всегда вызывала смех у Яшмы.
Вскоре после первых ежемесячных экзаменов, которые – даже по японскому – Яшма, вопреки наихудшим опасениям, все-таки сдала, Лилия ответила на вопрос, который Яшма считала нетактичным задавать: почему они с сестрой так сильно непохожи друг на друга?
– Единственный мужчина, которого мама любила, – отец Луны. Они встретились, когда ей было 19 лет. Она все еще носит подаренное им кольцо. У нее было много покровителей, но то серебряное колечко она не снимает уже многие годы, – пояснила Лилия.
Блестящее кольцо попадалось на глаза Яшме и прежде. Украшение было не таким дорогим и изысканным, как другие драгоценности госпожи Серебро. Но сразу было заметно, насколько совершенными были его округлость и изящество.
Если Луна была плодом трагической любви, то Лилия была лишь продуктом несчастного стечения обстоятельств по вине неосторожности клиента госпожи Серебро. Яшма тайно полагала, что именно поэтому госпожа Серебро относилась к младшей дочери со столь явным равнодушием: Лилия была олицетворением единственного случая в ее жизни, когда все пошло вопреки ее желаниям. А если уж такая дама, как госпожа Серебро, не способна быть счастливой, то об этом вообще не стоит мечтать, думала Яшма по поводу собственных перспектив. Считалось, что после 25 лет цветущая красота куртизанок начинает увядать. К 30 годам женщины вообще воспринимались как дряхлые старухи. И если к тому времени им не удавалось стать наложницами или владелицами собственного заведения, то их ждала участь, ничем не лучше судьбы обычной проститутки. А поэтому не было ничего удивительного в том, что старшие куртизанки при доме госпожи Серебро преуспевали в искусстве влюбляться в морщинистых землевладельцев и дряхлых банкиров. И в этих пантомимах на тему любви мужчины с готовностью принимали участие наравне с женщинами.
Яшме оставалось всего несколько лет до превращения в провинциальную куртизанку