свою голову ладонями. Морщась от невыносимой боли в голове и от непрекращающегося звона в ушах, он невнятно произнес спекшимися от кровавой корки губами:
– Что ж вы, сволочи, делаете?
– Ты кто? – в свою очередь спросил Веретено. – Что-то не похоже, что ты с фронта возвращаешься?
Сквозь кровавую пелену в глазах Илья обвел присутствующих бандитов рассеянным взглядом, задержав его на мальчишке.
– Как же я сразу не догадался, – сказал он и, несмотря на то что ему сильно досталось, и во всем теле ощущалась непреходящая слабость, и по-прежнему кружилась разбитая голова, слабая улыбка тронула его губы, потому что, по всему видно, как раз и настал тот самый момент, ради которого он и прибыл сюда: самое время начать внедряться в местную банду. – А ведь Симыч предупреждал… что в Ярославле надо ухо держать востро.
Веретено и Лиходей многозначительно переглянулись. От внимательных глаз боевого разведчика это не ускользнуло, и Илья решил, что интуитивно выбрал правильную позицию поведения.
– Симыч… это кто? – осторожно осведомился Веретено, испытующе вглядываясь прищуренными глазами в его лицо с как-то сразу ввалившимися щеками, заросшими жесткой щетиной.
– Старинный друг моего брательника, – ответил Илья. – Знатным вором он был. Но это долго рассказывать.
– Знавал я одного вора по кличке Симыч, – раздумчиво произнес Жорик-Веретено. – Вместе отбывали срок в Мордовских лагерях. Потом я откинулся, а он по этапу отправился… в Воркуту. Уж больно непокорный был.
– А брат твой кто? – спросил Лиходей, начиная непонятно с чего нервничать. – Тоже сиделец?
С облегчением отметив про себя, что находится на верном пути, Илья с нарочитым деревенским простодушием ответил:
– Не-а, он был Герой Советского Союза, капитан бронетанковых войск. У нас в Тамбове он имел птичью кличку Филин. Может, слыхали о таком?
– Это который банду организовал? – с недоверием спросил Веретено. – А потом под расстрельную статью попал?
– Он самый, – со вздохом признался Илья. – Из-за него мне в деревне и жизни не стало, всякий человек норовит обидеть… Как будто я в чем-то виноват. Вот и решил к вам сбежать на шинный завод… Жить-то надо как-то, – морщась сильнее обычного, чтобы показать, насколько ему больно, он ощупал свой затылок, произнес с обидой: – А тут вы чуток меня на тот свет не отправили, – и немного помолчав, попросил: – Возьмите меня в свою банду, парни. Глядишь, и я пригожусь. Опыт фронтовой имеется. А? – Он перевел умоляющий взгляд с одного на другого, потом на мальчишку, и вдруг, подмигнув ему, с жалостливой улыбкой сказал: – Подельник ваш, думаю, не против? Мы с ним уже успели близко познакомиться. Да и кое с кем из вас тоже, – Илья отнял руку от головы и показал озадаченным бандитам свою окровавленную ладонь. – Уж вы не бросайте меня… калеченного.
– Веретено, – вдруг обратился мальчишка к Жорику (чего Илья никак от него не ожидал), хмуро глядя на старшего исподлобья, – ты это… возьми