помещение.
– Борь… – Тихо, одними губами, прошептала Настя, – Это же он… Ликвидатор…
Я застыв, вытянувшись в струнку, будто оловянный солдатик, смотрел, как медленно, чеканя шаг, к директрисе идёт самый известный особист в стране. Его считают самым жестоким, самым непримиримым борцом с псиониками. В их утилизации он принимает личное участие.
– Борь… – Настя снова еле слышно выдохнула мое имя. – Это звездец…
Ложь и маски
– Рубцов! – Выкрикнула мою фамилию директриса.
Хотя, нет… Не выкрикнула. Выплюнула. Будто пыталась избавиться от тошнотворного вкуса. Будто ее вывернуло этими буквами.
Она стояла с планшетом в руках возле двери кабинета, отправляя всех по очереди на проверку. Дамочка моментально выцепила меня взглядом в толпе учеников, которые бестолково перемещались по физкультурному залу, ожидая, когда их пригласят. Это те, кто еще не встречался с особистами. Кто прошёл проверку, уже умчались в класс, лишь бы подальше от Романовского. Ликвидатор словно впитывал в себя позитивные эмоции и улыбки, как черная, бездонная дыра. Оно, конечно, и без него особо позитивом не пахло. Высокомерием и снобизмом – сколько угодно. Позитивом – нет. Но с появлением полковника, когда он вошёл в зал, загрустили даже те, у кого вообще нет повода грустить.
Директрису при виде нас с Настей в который раз перекосило. Ясное дело, когда она произносит мою фамилию, у нее случается приступ желчекаменной болезни. Ее рожу сводит судорогой, а плюнуть в нашу сторону охота до зубовного скрежета. Мое лицо, наверное, периодически сниться ей в страшных снах.
Не любит нас с Настей эта гадюка. Сильно не любит. Мы – грязное пятно на девственной репутации ее школы. Естественно, с точки зрения самой директрисы. По мне, так наоборот. Это школа – пятно на нашей с девчонкой биографии.
Между прочим, Настя принесла им такое количество грамот, медалей и кубков, что на десять лет вперед ее никто не переплюнет. Мне кажется, директриса давно бы устроила какую-нибудь подлянку, чтоб выкинуть нас из этого царства богатых отпрысков и наследников. Вариантов, на самом деле, много. Элементарно – подстроить кражу. Или докопаться до внешнего вида. Или посоветовать тому же Костыреву настрочить жалобу. Или… Да что угодно, в принципе. Уверен, фантазия у гадюки имеется. Но та польза, которую приносит моя подруга, перевешивает ненависть руководства школы многократно. Впервые за все время существования учреждения оно попало в десятку лучших не из-за финансов, а благодаря показателям в соревновательной таблице.
– Твоя очередь… – Директриса, скривившись, кивнула мне на дверь, а затем сделала отметку в планшете и тихо, себе под нос, но чтоб я непременно слышал, добавила. – Надеюсь, день станет более приятным…
Последняя фраза звучала несколько странно. Если гадюка мечтает, чтоб я не прошел проверку, то вполне очевидно, это будет иметь последствия для школы. И проблемы для самой директрисы. Как же надо ненавидеть ученика, чтоб ценой