словно вложил в руки Алехина красоту игры. При этом Алехин впоследствии улучшил методы Чигорина, добавив им запаса прочности.
Этой встречи действительно могло и не быть… Но вот что интересно: Чигорин посетил Москву в 1907 году, чтобы дать бой лучшим мастерам столицы. Имелась одна важная особенность: он уже тяжело болел, но несмотря на это одержал уверенную победу, оставаясь истинным чемпионом на родине до конца.
Увы, самый большой авторитет в русских шахматах, человек, дебютная подготовка которого восхищала Алехина и весь мир, вскоре после московского показательного турнира умер. Это произошло в 1908 году в результате продолжительной «сахарной болезни». Вся жизнь Чигорина была подчинена диктату шахмат, и ее эндшпиль получился соответствующим.
Дочь Чигорина Ольга Кусакова вспоминала, как отец даже на пороге смерти продолжал грезить шахматами. Болезнь воздействовала на рассудок, но именно шахматы оставались тем, за что он отчаянно цеплялся в последние дни и даже часы. А ближе к развязке он вдруг неожиданно попросил сжечь любимую доску с фигурами. Что это было? Осознание, насколько шахматы пленили его разум, лишив всего остального? Или влияние смертельной болезни? Возможно, и то и другое. Но нельзя не признать, что если человек слишком сильно сконцентрирован на чем-то одном с самого детства и до старости, избавиться от воздействия этого увлечения становится невозможным. Поэтому шахматисты, особенно талантливые и глубоко погруженные в ремесло, идут на большие жертвы, как это делали Чигорин или Алехин. Не всегда осознавая это.
«Теперь перехожу к последним часам его жизни: 12 января, вечером, тишину в квартире прорезал душу раздирающий крик, – рассказывала Кусакова. – Все бросились в комнату больного. Мама успокаивала отца, а глаза его с застывшим в них ужасом были устремлены к растворенным дверям, ведущим в темную гостиную. Ему, по-видимому, что-то приснилось, и сон был связан с этой дверью. Когда мама, дав ему воды, его уложила, я стала его успокаивать, говоря: “Вот все сейчас и пройдет”. Но он сказал с раздражением: “Да, пройдет, когда я умру” и махнул безнадежно рукой. Закрыв глаза, вздохнул раза три и затих уже навсегда. Что его глаза увидели в темной гостиной, так и осталось тайной»1. Чигорину было 56 лет, когда его не стало.
Так умер основоположник отечественной шахматной школы. Место лучшего шахматиста страны стало вакантным. Алехину трудно было занять его сразу: он еще только начинал себя проявлять. Хотя иногда показывал потенциал, недосягаемый для многих остальных. Так, в 1908 году перед стартом крупного турнира в Дюссельдорфе 15-летний юноша буквально «раздел» маститого американского чемпиона Фрэнка Маршалла в разогревочной для того партии. Окружающим казалось, Алехин мог дать ему фору – таков был запас прочности. К слову, Маршалл занял в Дюссельдорфе первое место, а значит, был в отличной форме.
Помогал гимназисту шлифовать пока еще сыроватую игру многократный чемпион Киева Федор Дуз-Хотимирский. Он отмечал фантазию своего