улицы очищались с весны…
Зимой катались на таратайках, и это была не повозка, а металлическая труба, изогнутая под нужным углом. Сколько восторга вызывало катание на ней! Санки были не у всех, и таратайки восполняли наши потребности. Сейчас продают коньки с ботинками, как мы называем, но наши дети и внуки воспринимают их как просто коньки, а в нашем детстве коньки были отдельно, обувь – отдельно. Наши коньки-снегурки привязывались к валенкам верёвкой. Их хватало на много лет, ведь ноги у детей росли, обувь менялась, а «снегурки» всё продолжали служить хозяину.
Можно бесконечно рассказывать о наших играх, таких как Штандер-стоп, лапта, цепи-цепи кованые, вышибалы, жмурки и, конечно, классики. А набегавшись, мы усаживались в рядочек и играли в колечко, испорченный телефон, съедобное-несъедобное и ещё в большое количество игр, С ПОМОЩЬЮ КОТОРЫХ МЫ РАЗВИВАЛИСЬ И ФИЗИЧЕСКИ, И УМСТВЕННО И КОТОРЫЕ УЧИЛИ НАС БЕСПОКОИТЬСЯ О БЛИЗКИХ, СОЧУВСТВОВАТЬ И СОПЕРЕЖИВАТЬ ДРУЗЬЯМ. ТАКИМ БЫЛО МОЁ ДЕТСТВО, С ЖИВЫМ ОБЩЕНИЕМ И С ДЕТСКИМИ ИГРАМИ, ХАРАКТЕРНЫМИ ДЛЯ ТОГО, СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА.
Жить надо по совести!
Хочу рассказать о мамином старшем брате. Он участник двух войн. Сначала он участвовал в Советско-финляндской войне 1939–1940 годов, также известной как Зимняя война – война между СССР и Финляндией в период с 30 ноября 1939 года по 12 марта 1940 года. В 1941 году он стал капитаном Красной армии. Ему и всем солдатам Великой Отечественной войны пришлось испытать и унижение при отступлении, но они были крепки духом. Знали, за ними в тылу близкие, и надо было думать только о победе. Так вот, дядя, заботясь о своих солдатах, при отступлении оставил орудия, но спас людей. За это его по законам военного времени отправили в штрафбат, лишив звания, наград. Но он не пожалел, что так поступил. По окончании Отечественной войны он опять стал капитаном, но серьёзное ранение в лёгкое (остались осколки от снаряда) не позволило продолжить службу, временами они у него «двигались», так он мне говорил. Успокаивал меня, что скоро они остановятся и опять ему будет хорошо. Так как у меня не было дедушек, их не стало до моего появления на свет, дядю своего я воспринимала как дедушку. Он всегда в моём представлении остаётся таким: чисто выбритым, у него были абсолютно белые (седые) волосы, чёрные брови, офицерская осанка и в руках газета. Когда я приходила к нему в больницу, мы с ним разговаривали на различные темы, но только не о войне. Он старался обходить эту тему. Однажды он мне сказал: «Дочка, ЗНАЙ, НАДО ЖИТЬ ПО СОВЕСТИ!» Этому человеку пришлось очень много пережить, не только войну, но и личную трагедию. У него умерли жена и дочка от туберкулёза, пока он был на фронте. Второй брак был неудачным, расстались из-за того, что не понимали друг друга, но он не унывал. Моя младшая двоюродная сестрёнка называла его: «Дулюля», она ещё не разговаривала, а его окликала так. Все смеялись, и он тоже, тем самым разрешил нам всем, его племянникам, так его называть. Нашему дяде повезло на закате жизни встретить женщину, которая о нём заботилась. Это была тётя Шура, которая работала