такую крамолу, как например, перевернуть лозунг, чтобы планы народа, стали планами партии. Вот тогда ты попадал в ревизионисты, в уголовники или в сумасшедшие. Таких находилось довольно много, но мы лишь иногда об этом узнавали.
Зато внешне выглядело наше житьё-бытьё очень пристойно, да и сравнивать было не с чем. За границу ездили немногие и проверенные. О том, как перебиваются с хлеба на квас наши слуги (народа) мы только догадывались, но молчали.
Это замечательное качество требовало выхода эмоций, для этого позволялось в определенные моменты проявлять международную солидарность, радость свободного труда и законную гордость. Для этого существовало много праздников, традиций и других торжественных мероприятий.
Например, детство обязательно считалось счастливым. Хотя так оно и было на самом деле, но скорее, благодаря усилиям родителей, а не заботы партии.
Впрочем, вспомните душевный фильм «Добро пожаловать или… посторонним вход воспрещен» и ответьте, у кого из ребят – городских или деревенских – было более счастливое детство. Особенно хорошо показана та самая неусыпная забота о детях в пионерском лагере.
Кстати, юность по праву считалась резервом партии строителей коммунизма. А чтобы встать в ее ряды (партии), и найти место в жизни, примерно каждые пять лет комсомольцев куда-нибудь посылали…
То их ждали на ударных стройках коммунизма – где они возводили разного рода ГЭС, сооружали каналы, осваивали целину и сажали кукурузу почти у полярного круга, то объявляли важными мелиорацию, химизацию или электрификацию, то прокладывали железные дороги, особенно прозвучал БАМ.
Я повидал только целину и стройку железной дороги, и понял, что это были не планы, а кампании – то есть объявили призыв, собрали народ, воодушевили его на подвиги, и можно было переходить к очередному этапу строительства светлого будущего.
Короче, коммунизм получился своего рода морковкой перед носом какого-то вьючного животного (умолчу, чтобы никого не обидеть, я же сам поначалу с радостью ехал на целину).
Но пора уже вернуться к истории с барабаном. Понятно, что она произошла давно, еще в детстве – счастливом и беззаботном. Да и немного для этого счастья требовалось. Не было ни телевизоров, ни телефонов и никто не мешал нам в хорошую погоду резвиться и играть до темноты на улице, а в ненастье – дома. Но были еще лагеря, в смысле, пионерские, и целые Дома пионеров и школьников, а там полно кружков на любой вкус.
Раз я нацелился на летчика, да и друг мой – Славка тоже был не прочь полетать, то мы и пошли в авиамодельный кружок. Мы и прежде что-нибудь мастерили, а тут, пожалуйста, перенимай, чему тебя учат, и строй самолетики и планеры.
Нам очень понравилось заниматься в кружке. Даже то, что на дорогу туда и обратно выходило почти по часу – нам это не мешало. Обратная дорога была в чем-то непривычной – уже включалось уличное освещение, но фонари кое-где отсутствовали,