пауза, во время которой мы снова пробежались глазами по окружающим нас доскам, покрытым черной плесенью и пылью, на свисающую с потолка и углов паутину, после чего я рассмеялся. Мне показалось, что Эмили тоже улыбнулась, хотя и несколько напряженно.
– Конечно же, нет, – ответил я, пытаясь скрыть неуместную в сложившейся ситуации улыбку.
Девушка все еще тяжело дышала.
– Эмили, я не знаю, что здесь происходит! И хочу узнать так же, как и ты. Хочу выбраться отсюда. Мы однозначно в опасности! Сама подумай: очнулись на какой-то заброшенной территории, ничего не помним. В общем, я ухожу – с тобой или без тебя.
Хотелось, чтобы она пошла со мной. Я сделал шаг к двери, как вдруг она снова закричала:
– Стой! Я не верю тебе. Иди впереди меня, медленно, и не оборачивайся.
– Хорошо, – ответил я. – Только, пожалуйста, не делай глупостей.
– Иди.
Я открыл дверь и вернулся в длинный коридор. Девушка последовала за мной.
– Пойдем наружу? – предложил я, указывая на вывеску «Ausgang»2.
Я все же обернулся и увидел, как она молча кивнула.
Мы вышли на улицу. Ярко светило солнце, заставив нас сощуриться.
От бара куда-то вдаль вела асфальтированная дорожка.
– Ну что, посмотрим, куда она нас выведет?
Эмили неуверенно кивнула, щурясь от яркого солнечного света.
Мы шли молча. Мертвую тишину разбавлял лишь звук наших шагов. Но вскоре тишина плавно сменилась каким-то странным жужжанием – оно становилось все громче и громче. Больше всего это было похоже на звук, который издает работающая трансформаторная подстанция.
Не спеша, осматриваясь по сторонам, мы продвигались вперед. Над головой все так же было ярко-синее небо. Слева от нас в бесконечность тянулась каменная стена, метров пять-шесть в высоту, за которой был лес… и свобода? Справа – все тот же лес. Густой и старый. При этом не было слышно ни пения птиц, ни шума ветра. Ничего.
Минут десять-пятнадцать мы молча шли вперед, до тех пор, пока лес не закончился, и мы не оказались на небольшой асфальтированной площадке. Это была парковка для автомобилей, даже, скорее, их кладбище. Несколько проржавевших очень старых седанов из прошлого века покорно ожидали момента, когда их вывезут на утилизацию. Справа от парковки стояло кирпичное здание в два этажа высотой.
– Зайдем, – приказала Эмили.
– Зачем? Мы же ищем выход. Нам нужно идти дальше вдоль стены и…
– Мы зайдем внутрь, – повторила она.
– Хорошо, – я не стал расспрашивать девушку, зачем ей это было так необходимо.
Дорога под ногами расходилась в разные стороны: одна все так же шла вдоль стены, другая, пролегающая через парковку, сворачивала к этому строению. Дверь была приоткрыта. Мы, постоянно озираясь по сторонам и стараясь двигаться как можно тише, вошли внутрь. В помещении было очень сыро. Кругом – паутина и пыль. Здесь было темнее, чем в баре. От прогнившего пола из серого дерева жутко несло плесенью.
Я бегло осмотрел небольшое