хотел ей что-то на это сказать, но вдруг натянулся тетивой, насторожился, прислушался чутко к накрывшей развалины тишине. Потом резко дернулся и схватился за лицо, за пустой глаз… Когда руку отнял, из глазницы, плеснув черной жижей, выпала отданная Имой монета. Оставив грязный след, прокатилась по половицам и заиграла, кружась, у ног прежней хозяйки. Та подняла деньгу, обтерев о подол, сунула в карман, поинтересовалась:
– Обратно отдаешь? Чего так?
– Монета сама вернулась, потому как мертвые ваши не упокоились, – прозвучало в ответ. – Воротились.
– Вот досада! – выругалась Има, оборачиваясь лицом ко входу.
Туда, дергаясь и корчась, уже сунул с улицы рожу знакомый «узорчатый» мертвяк. Заметив девушку, оскалился, заворчал, обернулся, призывая остальных. Здесь добыча!
Он не успел полностью протиснуться в проход, лич среагировал стремительно. Как молния обрушился на ворчащего гостя и снес ему голову.
– Как это так? – спросила у него остолбеневшая Има. – Они же черным дымом в небо ушли? Все же видели?
– Ушли, – согласился Моа, поджидая лезущего следующим неупокоенного. – Но вернулись. Видать, заклятие на них какое-то особенное. Сильное. Если они из дыма назад собрались, из пепла вновь проросли…
Меч рассек воздух, покатилась по полу очередная хрипящая голова, замазала текущей из среза жижей полустертый узор на деревянных половицах. И тут же, поскальзываясь в этой грязной луже, повалили в зал остальные мертвяки.
– Все вернулись! Вот ведь… – разочарованно выкрикнула Има, пятясь к осыпавшемуся зеву камина.
Моа в это время пытался оттеснить наступающую нежить. Косая дверь слетела с единственной петли и с грохотом рухнула на обломки разрушенного Имой крыльца. Неупокоенные дружно рвались вперед.
Пока трое напирали на лича, еще трое шустро, слишком шустро и дружно для безмозглой низшей нежити, прошмыгнули мимо и разбежались в разные стороны. Надо отдать должное, остатки их гнилых мозгов соображали неплохо: нужно было держаться подальше от опасного противника и друг от друга, чтобы выбрав одну цель, лич непременно упустил бы другую.
Хотя бы на несколько мгновений. Им хватит.
Пока самый здоровый мертвяк, что при жизни, наверное, был настоящим богатырем, обходил Моа с тыла, самый быстрый и ловкий нацелился на Иму. Разгадав его намерения, девушка прижалась спиной к обломкам каминной решетки, судорожно зашарила рукой в поисках хоть какого-то оружия. Под пальцы попалась кочерга. Схватив ее, Има со всего размаха ударила врага по голове. Раздался омерзительный хруст, на пол брызнуло гнойной слизью, с застрявшими в ней кусками костей и мозгов.
Подавив рвотный позыв, девушка предупредила своего спутника:
– Лич! Сзади!
Он услышал – как раз дорубил на части самого настойчивого из своих врагов.
Того здоровенного неупокоенного, что планировал напасть со спины, Моа привычным движением развалил на две ровные половины.
Остался последний мертвяк – безглазый, с развороченной