будет вьюга и метель,
Хоть за тридевять земель,
Позови – и я приду…
– Касаткина, ты гениальная, – первой похлопала мне прослезившаяся подруга, а следом похвалу подхватили и наши товарищи по походу. Я улыбалась, чувствуя, что еще немного и точно замёрзну. И 50 грамм не помогут!
– Ген, держи! – я вернула гитару владельцу и попросила, – исполни нам, пожалуйста, что-нибудь этакое, лирическое.
– Хм… будет сделано! – коллега улыбнулся и тут же запел про ямщика, которому велено не гнать лошадей. Наверное, это была не самая грандиозная песня, но исполнял её Гена хорошо. Хотя я уже думала о другом. Какое-то внутреннее чутьё гнало меня в сторону нашей машины. Пройдя всего десяток шагов, остановилась, пытаясь прислушаться. Но нет, полная тишина. И только за спиной наш певец голосил о нелёгкой доле мужиков.
Возвращаться не хотелось, поэтому я, обогнув нашу стоянку, направилась к берегу. Ещё днём в пятидесяти метрах от нас приметила песчаный спуск к воде. Кщара выглядела необыкновенно. Она манила и отпугивала одновременно. Над таинственным озером рваными клочками поплыл туман, пряча отблески проказницы-луны, квакали лягушки. Страх перед чем-то неведомым отступил, захотелось побродить по берегу, помочить ноги, расслабиться. А ещё на ум снова пришёл тот незнакомец из магазина. Интересно, как бы он повёл себя, если б узнал, что я снова одна.
– А-а-а, – донеслось до меня протяжное.
Я застыла, пытаясь осознать, что именно сейчас услышала. В том, что это человеческий голос, даже не сомневалась. Кроме нас, на берегу ещё были туристы, я видела. Возможно, кто-то из них решил искупаться или нечаянно подвернул ногу, а теперь стонет от боли? Последнее утверждение почему-то вызвало сомнение и подозрение. А если кто-то уединился? Захотелось интима и ушли в сторонку от своих попутчиков?
Я замедлила свой шаг, не решаясь приближаться. Вуайеризм никогда не привлекал, то ли дело реальные ощущения.
– Даш, прогни спинку, – произнёс хриплый мужской голос, удивительно похожий на Юркин. Хотя чего врать перед самой собой. Уединившиеся ото всех Петров и стажерка громко и без стеснения занимались "любовью" на привлёкшей меня поляне.
Тысяча ругательств, витиеватых и просто пошлых пронеслись в моей голове. Я почувствовала себя преданной, оплёванной и вообще никому не нужной. Тут же всплыл многозначительный взгляд супруга Валерии. Больше чем уверена, мужчина знал, где Петров или догадывался, чем занимался этот гад!
Я сделала назад один шаг, а затем другой. Слушать томные вздохи не людей, а каких-то животных, не было сил. Отвращение и неприязнь просто зашкаливали во мне. На какой-то миг впала в оцепенение, но оно было вызвано не болью от происходящего, вовсе нет. Я не знала, как поступить. Можно ругаться или обзываться, стенать, заламывая руки. Но всё это не то, не моё. Хотелось огреть любовников палкой, выдрать этой лахудре волосёнки. Вот только боюсь, даже в качестве грозной нападающей со смехотворным оружием в руках со стороны буду выглядеть жалко. Так как поступить? Повернулась обратно, к стоянке, туда, откуда доносились гитарные переливы. Но ставший ненавистным голос Дарьи произнёс