тупик.
Мне показалось интересной сопоставить скальдическую «плетенку» с композиционной структурой «Беовульфа» – древнеанглийского эпического произведения. Как уже отмечалось выше, древние англо-саксы, по сути, представляли один народ с северными германцами, и те, и другие были наследниками одной эпической традиции. «Беовульф» сложен аллитерационно-тоническим стихом, близким как к эддическому, так и скальдическому стихосложению. Но если у скандинавов развитие стиха пошло в сторону замыкания синтаксической конструкции, границы которого первоначально были размыты, как в эддическом стихе, а потом строго формализовались в хельминги и висы в скальдичеком стихе, то у древних англо-саксов разделения свободно льющего стиха не произошло. В результате в синтаксической конструкции древне-английского стиха появляются уточняющие определения в середине предложения, подобно «вставным словам» в скальдических висах.
Узнаешь ли ты, друг, меч прославленный
Твоего отца драгоценный клинок,
Послуживший ему в том сражении,
Где он пал, шлемоносец-воитель,
В сече с данами. Где разбив нашу рать —
Без отмщенья погибшую, —
Беспощадные Скильдинги одержали верх?
Здесь уточняющее определение «шлемоносец-воитель» стоит недалеко от уточняемого подлежащего «он», но все же оно отделено сказуемым, а если учесть, что стих, не прерываясь, идет дальше, то конструкция «шлемоносец-воитель» оказывается вставлена в середину предложения, так же, как и уточняющее словосочетание «без отмщенья погибшую», которое хоть и стоит сразу после уточняемого слова «рать», но разрывает целостное предложение: «разбив нашу рать, беспощадные Скильдинги одержали верх», т.е. мы видим прообраз скальдической «плетенки».
Также интересна композиционная конструкция «Беовульфа», в которой повествование о славных подвигах Беовульфа постоянно прерывается сказаниями о древних деяниях датчан, т.е. композиция «Беовульфа» демонстрирует ту же «плетенку», но не синтаксическую, а сюжетную.
Происхождение сюжетной «плетенки» можно объяснить попытками эпического сказителя в рамках традиционной поэзии (а другой он не знал) дать многоплановое изображение, совместить в одном повествовании прошлое и настоящее, при том, что традиционные средства были пригодны лишь для разворачивания линейной временной композиции. В результате автор «Беовульфа» нашел выход в инкорпорировании одного сюжета в другой путем разбивки основного сюжета. Вряд ли это было инновацией, во всяком случае, сюжетную чехарду мы можем наблюдать в «Слове о полку Игореве», что говорит о наличии определенной традиции «переплетения сюжетов». Глубже X века заглянуть не удастся из-за отсутствия материала для изучения, поэтому придется констатировать, что уже в X веке традиция «переплетения» сюжетов была сформирована,