мягко прошелестела она.
– Но… вы… здесь? – только и смогла выдавить Снежана, подумав, что лучше бы она ошиблась в своих опасениях. – Но ведь Тай… То есть тот эльф, – девушка поправилась, смекнув, что бывшей хозяйке может не понравиться излишняя фамильярность её потомка с её злейшим врагом, – сказал, что вы отпущены, можете наконец покоиться с миром… – продолжила она, оправившись от изумления.
Женщина печально покачала головой:
– Увы, – она ласково погладила руку девушки, Снежане понадобилось всё её самообладание, чтобы не отскочить с криком ужаса, – нет…
– Значит, он соврал?
Призрак на мгновение потемнел, но затем снова мягко прошелестел.
– Он мог и не знать… – женщина замолчала и поморщилась.
Слишком больно было ещё вспоминать свои двухсотлетние мучения, а затем и гибель. Смерть была ещё слишком свежим воспоминанием.
– Однако, похоже, что мы только тогда сможем покоиться с миром, когда ты… – она прервалась и после минутного сомненья поправилась, – если ты сможешь снять с него проклятье.
Они обе какое-то время молчали, Снежана чувствовала себя неловко, не зная что сказать. Наконец призрак светло улыбнулся и снова погладил девушку по руке:
– Не стоит сейчас ломать над этим голову… Я помогу тебе с гостями…
С помощью бывшей хозяйки таверны дело действительно пошло бодрее, сказывался почти двухсотлетний опыт по ежегодному приёму постояльцев, слетавшихся на шабаши горного короля.
Снежана воспользовалась небольшим затишьем, чтобы приглядеться к своим странным гостям. Все они усиленно готовились к оргии на шабаше у горного короля: пили и ели до отвала, перебранивались и затевали потасовки, распевали похабные частушки. Девушка обвела таверну взглядом: пьяные лешие и бесы лапали повизгивающих ведьм, упыри и кикиморы хвастались друг другу количеством загрызенных, цветочные духи плясали на столах какие-то безумные пляски. Её взгляд вновь задержался на ручном монстрике одной из ведьм. Судя по всему, он воспользовался тем, что и ведьма и леший были заняты друг другом, и до дна вылакал их эль, так что теперь, немного полетав и покружив над другими гостями, он спал глубоким пьяным сном, храпя и пуская зелёные пузыри. Снежана, наконец, вспомнила: в байках о духах и лесной нечисти, пересказываемых долгими зимними вечерами за рукоделием, упоминалось и об этом чудно́м создании. Звался он глаз-баюн, потому что якобы охотился, усыпляя свою жертву взглядом. Некоторые сказочники даже утверждали, что он может заворожить и человека, оставляя его беспомощным против нечисти. Снежана невольно улыбнулась, глядя на этого «грозного» охотника. По сравнению с остальными постояльцами таверны, баюн выглядел почти славным.
Передышка была недолгой, в дверь в очередной раз грубо постучали. Она пошла было открывать, но, взявшись за ручку двери, вдруг обмерла, услышав какое-то царапанье и до боли знакомые завывания снаружи. Дверь резко распахнулась, так что она едва успела