учиться. Еще здесь была ее Соня, Лозантир бы ее подрал. Совершенно бесполезное унылое существо, погрязшее в собственных страданиях, как в черном болоте. Как бы там ни было, она была одной из причин. Одной из важнейших причин, почему Лена хочет остаться здесь.
А Драгон-младший знал о ней гораздо больше, чем должен был.
После той совместной прогулки, на многое открывшей Валентайну глаза, во время разговора с Люцианом он нарочно назвал ее Леной. А тот совершенно не удивился, и, больше того, назвал ее в точности так же. Сегодня он уловил и «переключение» Ленор, и то, что Лена ничего ему об этом не сказала. Значит, Драгон знал не только о том, кто она такая. Но и о том, что произошло, о его ошибке. Это он ей сказал, не Ленор.
А она рассказала ему! Поделилась, драх бы ее подрал, с этим золотым мальчишкой.
– Валентайн, тебе моя прическа не нравится? – Голос Лены выдернул из собственных размышлений, и он осознал, что уже давно смотрит не на нее, а в калейдоскоп собственных мыслей.
– С чего ты взяла? – Валентайн поднялся, приблизился, положил ей руки на плечи.
– Просто ты сейчас смотрел так, будто хотел оторвать мне косу или задушить ей.
– Я думал про Адергайна.
– Это обнадеживает, но в любом случае, души его лучше чем-нибудь другим.
Он слегка сдавил ее плечи, наклонился, почти касаясь губами шеи.
– Пусть тема отца тебя больше не тревожит.
– Это достаточно сложно, учитывая, что ему нужна я…
– Я этим займусь. Переговорами. Всем остальным. Просто знай, что он больше никогда к тебе не приблизится.
– Да он и не собирался. Просто сказал, что я сама к нему приду. Это, знаешь ли, настораживает.
– А ты собираешься? – Валентайн не удержался и все-таки скользнул губами по ее коже. Днем она снова пахла Драгоном. Снова! И все инстинкты кричали о том, что это нужно исправить, чем он и занимался. Сейчас она пахла только им, и так будет всегда. Если Драгон попытается присвоить ее, он очень сильно об этом пожалеет. Очень сильно. Не спасет даже хваленое происхождение и венценосный папаша.
– К-куда? – Ее дыхание участилось, щеки порозовели.
Да, что ни говори, а спасение Люциана Драгона пока исключительно в Лене. Она не лгала телом, и она хотела его. Валентайна.
– К отцу.
– Нет, что за глупости! Я…
– Тогда тебе больше не о чем беспокоиться.
Он скользнул ладонями по ее плечам сначала ниже. Потом наверх. Подчеркнул пальцами острые ключицы и накрыл ладонями грудь.
– В-валентайн… – Лена вздрогнула всем телом. – Ты меня вообще из постели не выпускаешь!
– Ты против?
– Н-нет, но…
– Просто наслаждайся, – Валентайн резко вздернул ее на ноги, развязывая завязки пеньюара. Пока что не распуская их, продолжая ласкать ее грудь прямо перед зеркалом. Лена на мгновение зажмурилась, а потом выдала:
– Это все… а-а-ах… чудесно, но я не могу даже тебя попросить…
– Ты