И куда ты так мечтательно уставился?!
– Ах, оставь, Ром! – с досадой ответил он подходившему кузену. – Просто встретил знакомого!
– Угу… «Знакомого», – насмешливо повторил тот. – Или кого-то из своих пассий?..
– Да ладно! Мои пассии не особенно любят такие сборища…
– Тогда кто? Давай, давай, признавайся! – не отступал Жером.
Вместо этого брюнет лениво окинул его темными глазами:
– Не забывайся, друг мой!
– О! Простите, Ваше… – театральным жестом приложил ладонь к сердцу Жером.
– Ром! – рыкнул Бастьен. – Не паясничай!
Тот преувеличенно тяжело вздохнул:
– Да, ты прав!.. Ну, так что, пошли развлекаться дальше?..
– Идем!
И они отправились в направлении, противоположном тому, в котором убежала Жанин.
Девушка же, ориентируясь на высокий купол ярмарочной карусели, и в самом деле, вскоре увидела мачеху и сестру с братиком, оседлавших раскрашенных лошадок, накрепко прибитых к дощатому полу по окружности карусели. Та двигалась, и казалось, что лошадки сами скачут друг за другом, неся на спинах седоков, среди которых были и ее родные.
Жанин залюбовалась этим зрелищем и отвлеклась лишь тогда, когда заметившая ее востроглазая Эстэль энергично замахала сестре рукой. Она помахала в ответ. А сестра, обернувшись, что-то крикнула сидящей вместе с братом на одной лошади мачехе. Тогда и та повернула голову, увидев стоящую за кованым ограждением падчерицу, и кивнула девушке, давая понять, что видит ее.
Глава 10
Сьера Клодетт, конечно же, спросила, где так задержалась Жанин, и та ответила полуправду: мол, остановилась у прилавка книжного торговца. Однако умолчала о своей покупке, благоразумно не вынимая ее из муфты до того самого времени, пока они не очутились в холле особняка. И лишь потом, вернув мачехе почти не полегчавший кошелек, улучила момент, когда на нее никто не смотрел, и быстрым движением извлекла книгу из муфточки, тут же спрятав ее в складках широкой юбки.
Клодетт велела детям переодеться к обеду и повела в детскую Криспина, чтобы сменить одежду мальчика на домашний камзольчик.
Жанин птицей взлетела по лестнице на второй этаж и скрылась за дверью своей комнаты. И лишь там с облегчением вздохнула, засунув книгу поглубже в комод, в ящик, в котором хранились ее чулки и подвязки, предварительно завернув покупку в один из тонких белых чулок.
Вечером, когда она отправится спать и будет уверена, что к ней уже никто не придет, Жанин начнет читать книгу, которую так расхваливал ей торговец.
Поздним вечером, когда в высокие стрельчатые окна ее комнаты уже заглядывала зимняя ночь, а домашние разошлись по своим спальням, девушка, переодевшаяся в тонкую длинную сорочку с рукавами, забралась в кровать и, положив на подушку рядом магический кристалл, света которого вполне хватало, чтобы различать напечатанные на плотной шероховатой бумаге слова, погрузилась в чтение, вскоре позабыв обо всем на свете, кроме того, о чем повествовалось в романе сьера Лемуртэна. Иногда она тихонько