невмоготу было пить чай в одиночестве.
– Боже, какими мы были наивными, – прохрипел Субботин, – ни перед чем не могли устоять. Вышло тускло, в манере захолустного тенора, но дива восторженно хмыкнула и умчалась. Субботин тщательно облачился в новую пару белья, сменил носки и сорочку. Умылся, оставив брызг больше, чем вылил воды на себя. По коридору бродил Общий Кот, стараясь оставлять на мокром полу как можно больше следов. Не иначе, готовился к вернисажу дворовых самцов. Кота, молодого и чёрного, как антрацит, с аристократическим белым галстуком и столь же белыми кончиками лап, принесли какие-то мимолётные дети. Вышло случайно, и хорошенько наигравшись, пушистую мелочь, как водится, забыли забрать. Рос Общий Кот отверженным, как Жан Вальжан, игнорируя человеческую потребность в общении. В зрелом возрасте сделался он ещё и безнравственным. Жилище Общего Кота (известно, что именно кошки предоставляют людям возможность жить рядом, хорошо кормить их и ублажать) посетил однажды с упрёками эротического характера хозяин белобрысой левретки, рыжий, лысоватый и вредный – как пить дать, будущий управдом, веселился Субботин. Напрасно убеждал Михеев, что котопёс – это призрак телеэфира, животное из будущего. Левретку признали пострадавшей и оплатили ей визит к ветеринару. Кот равнодушно глянул на неё с подоконника в кухне, зевнул притворно и отвернулся. В общем, вёл себя вполне по-мужски.
Впрочем, рамки приличия негодник всё-таки признавал. Например, не ел с соседями из общей кастрюли. Гигиена, знаете ли, великая сила. Не гадил Кот и в общие тапки. На большую дорогу жизни, как известно, по малой нужде не ходят. После серьёзных распрей и прений Кот смирился с отхожим местом, сооружённым Михеичем из старого противня и книжного переплёта, засыпанным янтарным песочком, похищенным тем же автором в ящике под пожарным щитом. Кота с неделю дразнили Огнетушителем, но он лишь презрительно фыркал. Потакая неумолимым соблазнам, Общий Кот воровал нарезку по графе товароведа «мясные/рыбные деликатесы, салаты и холодные закуски», но рыбу целиком, сардельки, мясо и колбасу не утаскивал. Забудешься, наваляют, подсказывал кошачий инстинкт. От диетического корма из магазина аристократ помойки с презрением отворачивался. Соседи повздыхали, скрывая нежданную радость, и на прочие причуды Общего Кота махнули рукой: пусть живёт.
На десерт бродяга-кот благорасположен был слопать порцию свежего творога со сметаной. А осетрину второй свежести, граждане, говорил Общий Кот, выразительно покручивая хвостом, верните товароведам! Между прочим, я бы повесил этот лозунг прямо на кассе, думал Субботин. Манную кашу на молоке Общий Кот признавал лишь изредка, как некий компромисс с житейскими тяготами, но в строгом исполнении, без комочков. Однажды Милица прозевала убавить газ под ковшиком с манкой, зависнув на телефоне, и каша чуточку пригорела. Старушка была подвергнута кошачьему остракизму –