(которого пока еще не было на горизонте) с невестой. Но даже до обручения было еще далеко, целых два года. Да и к тому же…
– К какому двору, матушка? – уточнила я, решив проверить свои подозрения.
– Не прикидывайся дурой, тебе не идет, – поморщилась раздраженно она. – К императорскому, конечно.
И правда, как я могла подумать, что амбиций матушки хватит на меньшее? Конечно, к императорскому, угу. А расходы все должны лечь на мои плечи. А как же иначе? У остальных членов клана денег нет. Это я тут среди них богатейка несусветная. И мне нужно будет одевать-обувать Динару, оплачивать ей поездку в столицу, предоставлять ей и ее служанке столичный особняк для проживания. Это как минимум. Я не сомневалась, что матушка потребует от меня и других «благих дел». Все, что угодно, лишь бы с выгодой пристроить любимую внучку. Видимо, приданное Динаре тоже должна буду подарить я, а не ненаглядный братец.
– Динаре четырнадцать. Ко двору представляют с пятнадцати, – заметила я, припомнив правила этикета.
– В исключительных случаях и с четырнадцати можно, – отрезала матушка, не скрывая своего дурного расположения духа. – У нас род древний, предки знатные. Она красавица. Два года придворный этикет изучала. Ее примут. Император обязательно даст сове соизволение на это, пойдет нам навстречу.
Отличные доводы для разорения старшей дочери. Внучку надо обеспечить всем необходимым, включая приданное. Нет, они точно Алисию за дуру держат.
– Представляйте, – пожала я плечами. – Я денег на это не дам.
– Алисия!
– Не кричите, матушка. У вас горло больное. Сорвете еще. У меня нет и не будет средств для ваших амбиций. Ни на приданное, ни на поездку ко двору я денег не дам.
Договаривала я в пустоту. Матушка вскочила с кресла, вылетела в коридор и хлопнула дверью.
Правильно, не свое ж имущество. Зачем его жалеть?
Я неспешно поднялась из своего кресла и отправилась в спальню.
Бывший муж Алисии жил на широкую ногу. И комнаты в замке обставлял так, чтобы при одном взгляде на обстановку был понятен уровень дохода хозяина.
Общая супружеская спальня находилась чуть поодаль, в нее я практически не заглядывала – смысла не видела. Эта же считалась личной комнатой Алисии, местом, где она могла спокойно отдохнуть и понежиться в постели по утрам и вечерам. И в спальне я не принимала никого, кроме мужа. Ну и лекаря, если со мной вдруг что случится.
Это было роскошное и в то же время уютное помещение. Стены комнаты были отделаны дорогими шелковыми обоями с изящным цветочным орнаментом. Позолоченные плинтусы и карнизы придавали помещению дополнительную изысканность.
В центре комнаты стояла большая кровать с балдахином, украшенным шелковой драпировкой и кистями. Постельное белье было из тончайшего льна, а подушки декорированы кружевами ручной работы. Возле кровати, по бокам, располагались тумбочки с коваными ножками. На