день! Проходите, пожалуйста.
– А, вот ты где! Так сразу и не найдешь!
Голос мужчины был хрипловатым, с нотками веселья, и уже один этот факт меня поразил. Сюда не приходили счастливые люди. Только несчастные и недовольные. И, чтобы добиться желаемого, они всеми силами пытались показать, какие они несчастные и недовольные.
Этот же человек, улыбаясь во весь рот, бодро побежал ко мне, шлепая босыми ногами по зеркальной поверхности пола, похожего на звездное небо из-за отражений лампочек. Я застыл у рабочего стола в недоумении, хотя уже давно должен был выйти навстречу посетителю, чтобы предложить ему присесть на диван или одно из бархатных кресел перед стеклянным столиком.
Эванс оказался прав – тут было чему удивиться.
Моему взору предстал пожилой мужчина в одной набедренной повязке, в которой я не сразу узнал застиранное полотенце. Он выглядел так, будто вышел из ванной и заблудился в пустыне на пару лет, где высох, как кузнечик, и загорел до цвета печеного яблока. А еще лишился всей растительности на голове – у него не было даже бровей. Только когда он подошел совсем близко, я заметил щетину. Значит, он не страдал алопецией, а просто брился.
«Он уже наверняка отдал богу разум», – тут же подумал я.
Мужчине было на вид лет пятьдесят – возраст яркого проявления старческой деменции. Раций давно должен был потребовать с него плату, да и выглядел мужчина соответственно, но почему тогда Эванс его впустил? И как в столь преклонном возрасте этот человек умудрялся так быстро бегать? У него уже должны были начаться серьезные проблемы с координацией.
– Ты не подумай, я не сумасшедший! – широко улыбнулся он, словно прочитав мои мысли. – Я даже взял в больнице справку, что у меня нет маразма, и передал ее твоему секретарю. Он уже все проверил. Справка подлинная. Можно присесть?
– Да, разумеется, – наконец отмер я. – Прошу сюда.
Глаза у мужчины были ясные, льдисто-голубые, словно сделанные из обломков айсберга. И, несмотря ни на что, очень располагающие. Я хорошо считывал физиогномику людей, отчасти благодаря Эйне, просвещавшей меня в психологии, отчасти потому, что старательно следил за собой. Этот человек не казался отталкивающим. Своеобразным – да, но не отталкивающим. От него пахло потом, причем, не болезненным старческим, а просто потом. Запах был для меня нейтральный, как будто это я сам вспотел.
– Позвольте узнать, как вас зовут и чем я могу вам помочь? – спросил я, когда мы уселись в кресла друг напротив друга.
– Меня никак не зовут, – заявил мужчина. – А пришел я сюда с проблемой Нулевки. Точнее, даже не так! – Он выждал паузу и, подняв указательный палец, гордо произнес: – Я придумал, как сделать счастливыми всех неудачников мира! Но только мне понадобится твоя помощь, молодой человек.
– Очень заинтригован, – признался я. – Но позвольте сперва уточнить, откуда вы прибыли и какой у вас уровень?
У нас, на западе, свободно говорить на «ты» принято