Гибрид. Роман Клыч

время, – спохватилась Эрма. – С вами, ребята, не соскучишься. Что ж, пора прощаться. До свидания, мистер Робот.

      Свет эмоледов обреченно погас.

      – Когда вы вернетесь? – спросил я.

      – Не знаю, милый.

      – Робот, орхи ждут, – намекал Рик.

      – Иду. До свидания, Эрма.

      Замечательная, добрая Эрма, мой любимый Одуванчик.

      После утренних перегрузок уровень заряда батарей упал до критического – я отправился в подсобку, прошел мимо полок с пыльными банками и прислонился к беспроводной зарядке. Включился режим принудительного сна.

      ***

      Через час сервоприводы нехотя несли меня в теплицу, словно заводную мартышку, из которой вынули пружину. Я уже соскучился по Эрме.

      Рик стоял одной ногой на клумбе, рвал хризантемы и бросал в кучу на проходе.

      – Вы что натворили?

      – А, оперный певец соизволил. Выспались, синьор? Споете?

      – У меня батарея села. Зачем вы так?

      Он резко повернулся, глаза на выкате, на лбу сгрудились морщины, брови сдвинуты.

      – Не твое собачье дело, – сказал он.

      – Я их выращивал.

      – Для кого? Кроме Эрмы к нам уже давно никто не приходит.

      – Для нее.

      – И где она? Где твоя Эрма?

      – Уехала.

      – Что еще не ясно?

      Он вырвал куст, другой, третий, словно пытался побыстрее избавиться не от цветов, а от чего-то опасного или крайне мучительного.

      – Отнеси этот мусор за теплицы, спалим вечером. Тут высадишь огурцы. Ты же любишь за ними ухаживать?

      – Нет.

      – Будешь! Как я скажу, так и будешь делать!

      – Рик, вы любите Эрму?

      – Чего-о-о? Ты! Свинопластик очкастый! Вали-ка отсюда, пока в ту же кучу тебя не определил да не сжег!

      Вдруг он схватился за грудь и сел на сырую землю.

      – Что с вами?

      – Умираю, сейчас умру.

      – Нельзя, вам еще кофейно-медовый гибрид на выставку везти.

      Он лишь простонал и неопределенно отмахнулся.