Прокричал мальчишка.
Мать добавила: «Быстрее, а то остынет».
Мальчик оставил свои игры и отправился в дом. Вечерело, почти шесть часов. Мальчик вошёл в дом и сел за стол.
– А где папа?
– Работает, ушёл в подвал, считать бочки с вином.
– Опять его не будет, он почти не играет со мной и не есть с нами. Я не видел его со вчерашнего дня.
– У твоего отца много дел, а тебе нужно учиться, а не играть. Ты сегодня что-нибудь читал?
Мальчик опустил голову вниз.
– Нет, ещё не читал.
– Тебе нужно больше практиковаться в чтении, а то отправишься работать в поле, руками, когда вырастишь.
– Не хочу работать в поле, не хочу.
– Поешь и иди читай.
Гадо уткнулся в тарелку и грустно стал есть суп.
– Вдруг по дому разнёсся тихий и злобный стон.
Мать сразу же повернулась в сторону подвала.
– Никуда не уходи, Гадо. Я скоро приду.
Мать уверенно встала и ушла из-за стола в подвал.
Воспоминания путаются. Стёкла разбиты, двери выбиты, в доме слышен шум доспехов, паладины заходят с оружием на изготовку.
– Мааамааа…
Её держат за руки люди в доспехах, крепко стискивая пальцы, пока она пытается вырваться.
– Дайте, дайте мне его, оно моё. – Злобный утробный голос не был похож на материнский, это не тот голос. – Отдайте мне дитя, оно не ваше, отдайте. – Со рта летели слюни, как у животного. – Мальчишка должен быть со своей семьёй, оно наше, ОТДАЙТЕ! – Но самое яркое впечатление производил взгляд. Безумный, ненавистный, полный злобы.
Напуганный мальчик ничего не понимал и боялся двигаться, подойти к своей матери. В голове отпечаталась фраза: «Пойдём со мной, Гадо».
– Эй, Гадо! – Окликнул парня стоявший поодаль человек. – Нам пора двигаться, скоро мы будем у Имплосеоната, а ты в прострации. Соберись, у нас нет права на ошибку. Ты уже несколько минут неподвижно сидишь и таращишь свои зенки на костёр, хотя я просто просил тебя потушить его.
Невысокий мужчина, возрастом немного старше сорока, отчитывал своего моложавого спутника за несобранность в путешествии.
– Прости Закхе̒й. Я немного задумался. – Смотря в пол, негромко ответил он.
– Опять воспоминаниям предаёшься? Знаешь, говорят частая рефлексия – это вредно. Не думал перестать зацикливаться на прошлом?
– Это не так просто, когда всё моё прошлое недавно было настоящим.
Гадо затушил костёр, и они выдвинулись в путь.
В отличие от Закхея, Гадо едва исполнилось двадцать два года. Высокий, атлетическое телосложение, выдававшее, однако, жестокие тренировки. Виднелись шрамы на руках, большая часть тела была покрыта ими. Какие-то остались от перелома костей наружу, иные походили на рваные раны. Их явно штопали, узор на коже выдавал. Кисти казались более, чем грубыми. Кулаки явно были набиты намеренно, огрубевшие и крепкие. Некоторые переломы так же казались неслучайными.
– У тебя так много старых ран и шрамов на теле. Аж не по