и он воспринимал мир во всей его полноте, каков он есть, скрытое за гранью жизни ему открылось. Безусловно, он умер, при жизни такое восприятие невозможно. Качественное изменение разума. Тело вновь начинало слушаться, но оно тоже стало иным и он чувствовал это. И хоть все его эмоции будто исчезли, одно чувство осталось и только его он испытывал сильнее всего – ЖАДНОСТЬ!
– Короли иль императоры, узурпаторы, власть крадущие, избранники народа, получившие её по доброй воле, богатые и бедные – стяжатели сего мира, по природе своей скупые, не найдут главного богатства своей жизни и вечно будет неуталима их жажда и в жизни и в смерти.
К нему начал приближаться один из паладинов. Его взгляд метался между выкраденными священными реликвиями на спине и самим Закхеем.
– Сами ограбят себя, забрав самое ценное, не осознают своей утраты. Скупо сеющие, скупо пожинают, воровство на себя обращая.
Он сидел весь в чёрном, согнувшись в позе нищего на полу. А из под его тёмных одежд виднелись когти священной реликвии, они скребли по полу, от лёгких движений рук Закхея. Он сжимал рукояти когтей и священная реликвия отзывалась.
– И в тех пастырях человеческих корысть воплощается и бессмысленность. И я не знаю сытости, жадный душою отныне и вовек и до конца времён – мой путь – алчность.
Части металла шевелились, словно живые, сокращались, как у зверя. Видя это, паладины приходили в смятение и ужас. Перед ними вор, удостоившийся священной реликвии. Паладин подходил всё ближе и ближе, напряжение витало в воздухе. Ещё немного и он сможет схватить Закхея, отобрать украденные реликвии, одно резкое движение на минимальном расстоянии и вор никуда не денется.
– Я смертный грех жадности! – Неслышно ни для кого, кроме себя, проговорил Закхей.
– Тише, я смогу, ему некуда бежать, он окружён, он ничего не сможет сделать! Если он попытается сопротивляться, его заколят насмерть. Один рывок и я схвачу его, он даже не пытается защищаться, сидит в позе нищего, просящего милостыню на улицах. Просто схвачу его сзади. Ну, давай, без глупостей… Пожалуйста.
Только паладин дёрнулся в сторону жалкой на вид фигуры человека на полу, в мгновение ока его левую руку проткнуло лезвие катара, а перед ним стоял застывший в своём смертоносном выпаде человек, но чьё лицо преисполнено одержимостью, без иных эмоций. Лицо, которое он увидел последним в своей жизни. Следующим движением левой рукой вор вонзил коготь своей священной реликвии в подбородок паладина. Резко вытащив катар из руки паладина, Закхей показал боевое искусство рукопашного боя и филигранно закрутившись в прыжке нанёс удар паладину ногой с боку в голову, а пока тот падал, выдернул вонзённый коготь, разорвав несчастному часть головы. Скорость его была нечеловеческой, более нет, он двигался в разы быстрее, чем кто-то успел понять, что и произошло. Священная реликвия в его руках выглядела как странные гнутые в виде когтей лезвия с рукоятью. Оно казалось неказистым и странным, пока не загремели цепи, прикреплённые к ним.
Прорваться