на столе появились маслёнка, пшеничный хлеб и фарфоровые чашки с золотой птичкой, а их-то фрау Гёццель доставала только в особенных случаях. Алевтина без умолку болтала, восхищалась безделушками, записала рецепт тушеной капусты с яблоками и подробно расспросила о ценах на блошином рынке, который работал в Бернау только по выходным. Спустя час или целую вечность фрау Гёццель уже доставала с полки альбом с семейными фотографиями, и через некоторое время Алевтина с интересом заметила, что все женщины в семье очень красивы, а практически все мужчины имеют высокий рост и широкие плечи…
Они расстались через пару часов, но не только непрекращающийся дождь был тому причиной. Алевтина вспомнила, что к обеду должна была приехать на работу. Между ними, как оказалось, обнаружилось много общего. Обе обожали черный чай и сушки с маком, не любили весну из-за капризной погоды и не переносили темное пиво. Узнав, что отец Алевтины тоже воевал во время Великой Отечественной войны, фрау Гёццель не вспомнила про мужа, что потом показалось ей очень странным. Но она так сильно прониклась симпатией к этой русской переводчице, которая невесть как оказалась в ее доме, что решила так: не нужно им двоим сейчас никаких разговоров о прошлом. Не просто так они встретились. Да и девчонка эта, похоже, тоже одинока. Ну разве может такая красавица провести выходной одна, если у нее есть мужчина? Наверняка нет. Если бы был, то почему не привела его с собой? Но ведь не привела. И ни слова о нем не сказала.
– Забирайте все, если нравится, – решила фрау Гёццель, равнодушно глядя на разбросанный по столу хлам. – Мне это некуда девать, а вы дома все внимательно рассмотрите.
– Сколько это будет стоить? – растерялась Алевтина и открыла сумочку. – У меня есть немного денег, но хватит только на такси. Но я могу привезти вам деньги позже.
– Не нужно, – остановила ее фрау Гёццель. – Забирайте просто так, а то выброшу. На площадь это все равно не понесу – я не в том положении, чтобы стоять за прилавком и торговать старьем. Для меня это не имеет никакой ценности.
– А эта кружка? Вам же ее муж подарил?
– Всего лишь кружка. Я о ней и забыла. Сейчас смотреть на нее грустно. Когда меня не станет, она никому не будет нужна. Обручальное кольцо и четверо детей – вот то, что мне по-настоящему дорого. Я дам вам коробку, чтобы вы все сложили. Куда вы собираетесь все это девать?
– Оставлю себе, – ответила Алевтина. – Или подарю что-то из этого другу. Он сильно занят и иногда не может составить мне компанию. Он бы вам понравился.
– Не сомневаюсь.
Такси пришлось ловить на дороге уже за пределами деревни. Сев в машину, Алевтина тяжело вздохнула. Трудным был день. Столько эмоций… Столько сил потрачено на то, чтобы казаться той, которой ее хотели видеть.
– В Берлин? – бросил через плечо немолодой таксист.
– Ну а куда еще? – устало ответила ему Алевтина.
– Мало ли?
– Нет. В Берлин. На Унтер-ден-Линден. А дом я покажу, когда подъедем поближе.
Алевтина специально