идемте.
– Тут вроде парковка запрещена – произнёс Борис, посмотрев на знак.
– Не беспокойтесь, для вас парковка разрешена и бесплатная.
– Раз так, я пожалуй, не откажусь. Но у меня не очень много времени.
– Коллекция не большая, так что не волнуйтесь.
Вершинский и его попутчик вышли из машины и направились к центральному подъезду.
На входе их встретил высокий человек, довольно мрачного вида и с бельмом на правом глазу.
– Рад видеть вас, Генрих Оттович – произнес он оперным басом.
– Здравствуй Григорий – мягко произнес Лунц и улыбнулся.
– Это директор музея моего фонда – сказал он Вершинскому, когда они вошли.
Поднявшись на пятый этаж, Борис и его новый знакомый прошли к двери с номером 555 и табличкой: Фонд «Культурное наследие». Генрих Оттович отпер дверь и вошел в просторный кабинет, богато обставленный мебелью в классическом стиле.
– Я сделаю пару звонков, а вы можете посмотреть картины – сказал Лунц и сел в кожаное кресло.
Борис подошел к стене, на которой были развешены около десятка картин. Его стразу впечатлило высокое мастерство работы художников. В большинстве своем, это были простые натюрморты и пейзажи, впрочем прекрасно написанные. Но три полотна заинтересовали Вершинского по-настоящему. Самое большое из них, представляло собой морскую бурю, в которой терпели крушение сразу три корабля. Подпись под картиной говорила, что её автор сам Айвазовский. Что странно, в отличие от подобных его картин, на этой не было спасающихся на шлюпках моряков. На второй картине, которая называлась «Конец пути», была изображена дорога, идущая вдоль опушки леса и у её края небольшой земляной холмик, с воткнутым в него березовым шестом. Возможно холм – это чья-то могила, а шест – символизировал крест над ней. Хотя, может быть художник имел в виду воткнутый в землю посох путника, который где-то присел отдохнуть. Подпись под названием картины, была очень неожиданной – Казимир Малевич. Третья картина была портретом мужчины с бакенбардами, высоким лбом, и редкими седыми волосами. На его шее был повязан черный платок, из-под которого выглядывал белоснежный воротник сорочки. Особенно привлекали внимание его глаза. Они были настолько живые и выразительные, что Вершинский даже вздрогнул, когда подошёл к портрету. Не меньшее впечатление на него произвела надпись на раме под картиной: «И.Е. Репин. Портрет Ф.А. Лунца». Действительно, некоторое сходство между человеком на портрете и Генрихом Оттовичем присутствовало. Такой же, немного выдающейся вперед волевой подбородок, прямой нос и густые брови.
– Простите, а это чей портрет? – спросил Борис, заметив, что Генрих Оттович закончил разговаривать по телефону.
– Это мой предок, Франц Арнольдович. Статский советник. Наша семья уже почти полтора века служит России верой и правдой.
Вершинский хотел было спросить, как сложилась судьба предков Лунца в период сложных отношений России и Германии, в первой половине двадцатого столетия, но подумал, что это будет неловко.
– И