обрез, и я, не успев толком рассмотреть обновку, отправилась в школу со старым портфелем, собранным с вечера. В школе я вспоминала, что дома меня ждёт волшебный чемоданчик, отчего внутри меня всё теплело и светлело. Наверное, это и было счастье, о котором говорил папа.
На следующее утро я шла в школу и всё время смотрела на свой чемоданчик, в который так хорошо и удобно поместились все книги и тетрадки. Я не чуяла земли под собой и всё время отставляла в сторону руку, любуясь матовым переливом благородной бежевой кожи и золотым блеском замочков.
Элегантному виду чемоданчика никак не соответствовал привязанный шнурком к его ручке белый мешочек с непроливашкой, но с этим приходилось мириться.
Подружки в классе не могли налюбоваться сиянием моей обновы, особенное восхищение вызывала её шёлковая внутренность с различными отделениями и карманчиками. После уроков я шла домой уже другой дорогой, она была более длинной, но по ней шли все дети, из двух наших школ. Мы шли вдоль Песчаной улицы, и у деревянного моста мальчишки побежали к накатанному спуску к речке и стали кататься, падая и кувыркаясь.
Светило солнце, сиял снежок и я, сама не помню как, оказалась в толпе ребятишек, стоящих на верху горки и робеющих спуститься по скользкому льдистому раскату.
В общей суете я ощутила толчок и очнулась уже неудержимо катясь вниз. Несмотря на скорость этого спуска, я всё время помнила про чемоданчик и, крепко обхватив, прижимала его к себе.
От этих моих усилий сместился наш с чемоданчиком общий центр тяжести, и я покатилась, вращаясь вдоль туловища, как веретено. Но и это было не самым страшным. Когда внизу я отряхнула облепивший меня снег, я увидела, что, в отличие от меня самой, этот спуск не выдержала моя непроливашка.
Весь мешочек, где она хранилась, был пропитан чернилами, тёмно-фиолетовые пятна расползались на белом снегу, темнели на моём пальтишке и, что самое ужасное, на девственно-чистой коже чемоданчика.
Это было горе, настолько горькое, что в него не хотелось верить. Счастье не бывает долговечным. Мама даже не поругала меня и очень старалась вывести пятна. Это ей удалось с одеждой, но в рыхлую кожу чемоданчика краситель въелся сразу, и удалить его не было никакой возможности.
Пробовали разные средства, но от них стиралась краска с кожи, а пятна оставались. Отчаявшись утешить меня и отмыть чемоданчик, мама положила его сверху на шкаф и однажды обнаружила, что пятна постепенно выцвели. Со временем они исчезли совсем – стойкий чернильный краситель не выдержал солнечного света.
Но это было потом, когда я уже знала, что счастье не долговечно, и старалась о чемоданчике не вспоминать.
София Бернадская
Синий снег
Темно. Только фонари тускло освещают узкую тропинку, аккуратно расчищенную дворником ещё утром.
«Хорошо, что пурги не было, а то с моей больной-то ногой я бы точно не дошла. А так хочется повидаться с внучкой! Темнеет рано… Скорей бы