Дмитрий Билик

Имперский сыщик. Аховмедская святыня


Скачать книгу

вступаю в схватку, которая будет идти до полного Поглощения моих магических способностей, – теперь говорили вместе, будто репетировали прежде. – Слово истинно и обратной силы не имеет. Ибо так сказал…

      – Дашков Михаил Николаевич, – закончил полицейский чин.

      – Меркулов Витольд Львович, – сказал «благолепный» и замолчал.

      Народ, вокруг собравшийся, ахнул. Из груди дуэлянтов, точно сердце выскочившее, свет появился. Мих глазами хлопал на диво дивное, впервые в жизни виденное, даже рот открыл. А свет – не тот, что от свечки церковной бывает, а скорее ежели на солнце долго смотреть, то потом перед глазом рябит, – разошелся по двум сторонам да обратно груди противников коснулся. Вот оно что, вроде они обещание друг другу дали, которое магия нарушить не позволит.

      Теперь и секунданты даже отошли, руками зевакам машут, бранятся, на дуэлянтов показывая, мол, отойдите от греха. Мих оглобли свои выставил да сделал шаг назад. Многих захватил, под ним толпа заворчала, застонала, однако ж послушалась. И с другого края волнения увидели, тоже отступили.

      А господа ходить вокруг стали, шпаги вперед выставили, изучают друг друга. Полицейский чин махнул разок-другой, но «благолепный», что Витольдом назвался, хотя и бедный, все же мастерству боя обученный, оба раза клинок от себя отвел. Ясно дело, что бой тяжкий будет. Ладно, на деньги или другую глупость наживную, – так на самое дорогое, что в жизни есть, – на магию дерутся.

      Для аристократа магии лишиться – как крестьянину руки по локоть отрезать. Бесполезным существом будет, как мышь, в крынке молока утонувшая. Слыхивал Мих от отца, хотя редко он о магии рассказывал, что «пустехи», то бишь люди, магии лишившиеся, все одно плохо кончают – стреляются или в петлю лезут. Оно и понятно, это как если бы было – у тебя сегодня все есть, а завтра возьми суму да иди побирайся. Только Поглощение пережить в разы труднее, оно ж все-таки магия. Тяжело к ней привыкают, а отпускает она еще мучительнее.

      «Высокоблагородие» перестал ходить вокруг да около, коршуном взвился да пошел клевать противника. Тычет его шпагой то сверху, то снизу, иной раз с боков зайдет. А Витольд (имя какое презабавное, Мих такого слыхом раньше не слыхивал!) в самый последний момент то поднырнет, то шаг в сторону делает, но каждый выпад в сторону отводит. Как только успевает?

      Тогда-то чудо и произошло. Полицейский шпагу занес, однако ж бить не стал. Постоял недвижно, чуток всего, и стал исчезать. Сначала пальцы со шпагой пропали, будто ветром легкий дымок сдуло, потом голова погулять ушла, одно тулово осталось. Народ заохал. Кто-то из баб, что послабже духом, закричал, а Мих только подобрался – жутко ему интересно стало. Следом и все остальное тело истерлося. Был человек – и нету его вовсе. На секундантов поглядел – стоят ухмыляются. Ага, значит, не раз такое видали.

      Витольд головой крутит, озирается. Пот с него уже градом льет, а он противника ищет. Потом сам затих, стоит, вроде слушает. И тут раз – руку вздернул вверх, и, как по нутру сталь о сталь звякнула, –