вовсе не пресмыкающееся, а всего лишь пожилая эксцентричная женщина, облачившаяся зачем-то в облегающее платье-футляр, имитирующее кожу змеи.
Элеонора Альбертовна была очень высокой, под метр девяносто, и слишком тощей. В коридоре тусклый свет исходил откуда-то снизу, потолок скрывался во мраке. Не удивительно, что воображение сыграло со мной злую шутку.
– Вы сегодня выглядите обалденно! – подала голос Лера.
– Валерия! Что за моветон?! – ужаснулась хозяйка. – Нужно говорить: «вы выглядите восхитительно!» Ты же не доярка из колхоза. Вот Дария ведёт себя похвально. Умение молчать – это редкий дар, которым способны пользоваться немногие. Нинель Далински владела искусством молчания филигранно, а потому и получила в мужья Антонио Милано. Это был великий актёр и красавец. Женщины от него с ума сходили, бегали по пятам, старались обратить на себя внимание. Это его раздражало. А Нинель изводила Антонио своим молчанием… Что это мы до сих пор стоим в коридоре? Давайте, пройдём в чайную комнату. Вы же совсем замёрзли. Раздевайтесь.
Элеонора театральным жестом провела по стене, отодвигая панель, за которой оказалась ниша с крючками для одежды. Я стала стягивать куртку, стараясь, чтобы хозяйка не заметила порванный рукав, но она углядела.
– Дария! Какой кошмар! Как родители выпустили тебя на улицу в драной одежде?!
– Дари родители бросили, – наябедничала Лера. – Её бабушка воспитывает. Они бедно живут.
– Мы нормально живем, – обиделась я. – Просто бабушка не умеет распоряжаться финансами, все тратит в начале месяца. А куртку я только сегодня порвала. Случайно вышло.
– Бедность не порок, – примиряюще сказала Элеонора. – Можно и в недорогой одежде выглядеть элегантно, создать свой неповторимый образ. Я сейчас посмотрю, что у меня осталось от дочки. Она у меня скрипачка, выступает с концертами по всему миру, а в школьные годы в театральных постановках участвовала. Вроде остались костюмы твоего размера. Вы пока идите в чайную, грейтесь, угощайтесь конфетами…
Элеонора снова повела рукой, отодвигая очередную панель, за которой обнаружилась маленькая комната, похожая на купе в поезде. Справа и слева вдоль стен стояли узкие кожаные диванчики, у окна, между ними, втиснулся стол с чашками, электрическим чайником и конфетницей.
Пока я осматривалась, Лера занялась приготовлением чая, по-хозяйски раскладывая пакетики и включая чайник.
– Почему Элеонора Альбертовна одета так странно? В её почтенном возрасте облачаться в слишком обтягивающее платье с длинным подолом как-то… странно, – тихо проговорила я. – Она же с тростью ходит. Зачем туфли на высоком каблуке обувать?
Лера пожала плечами.
– Элеонора всю жизнь в театре играла и в кино снималась, а теперь никому не нужна стала. Говорит, что ей часто режиссёры звонят, зовут на съёмки, но это не так. Никто не звонит, не приезжает. Но она не теряет надежды, всё ждёт, вдруг появится кто-то и увидит, какая она неординарная… Ну вот, пей чай, грейся. Эти конфеты в золотой