Макс не собрался. Ничего, первое время им хватит того, что есть у Кота. – Тогда я зайду к Павлу Михайловичу.
Однако у Старого Пса его тоже ждала неудача. Поисковые печати были, но толку-то от этих печатей… Одна ищет помеченных, и метка держится максимум минут двадцать. Другая позволяет обнаружить любых млекопитающих, включая вампиров, вот только в радиусе не более пятнадцати метров. Это было совсем ни о чём.
В Москву захотелось с утроенной силой. Возвращаясь в беляевский дом, Макс остановился посреди улицы, чувствуя, что задыхается от отчаяния и гнева. Шагнув в тень ближайшего дома, он глубоко вдохнул и сжал кулаки. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Пальцы расслабились, стало легче. Он обязательно поедет в Москву, но не сейчас. Сначала надо разобраться с Радой, добыть хотя бы базовый набор печатей и хоть какой-нибудь запас газа. Москва – слишком опасное место, чтобы отправляться туда неподготовленными.
А ещё хорошо бы найти книгу. Желательно привычных габаритов, крепкую и зашёптанную. Такие редко встречались и дорого стоили, и даже здесь, в поселении, изготовляющем и поставляющем их, в настоящий момент не нашлось ничего, что могло бы удовлетворить минимальные требования Макса. Дорого. Всё это было безумно дорого, а долговые расписки успешно сгорели вместе с другими ценными бумагами. Некоторые, конечно, его не забудут, предоставят обещанное и без бумажки, но не все, далеко не все. Гордившийся своими накоплениями Макс снова гневно сжал кулаки.
В любом случае сначала нужно было дождаться Славу. Если он не приедет, все рассуждения и планы окажутся совершенно бессмысленными. Макс застрянет здесь, в этом маленьком тесном поселении, и никуда не сможет уйти, пока в это всеми забытое место не заглянет потенциальная попутка. Чередой попуток можно добраться до поселения, где ему – здесь можно было положиться на честность хозяина мастерской – предоставят машину и без расписки. Макс скрипнул зубами. Слава был обязан вернуться. Если хотя бы четверть из его болтовни была правдой, недельная пешая прогулка через лес будет для него не сложнее, чем переход из одной комнаты собственного дома в другую.
Через десять дней ожидания успокаивать себя стало сложнее. Делать стало решительно нечего, и Макс, не готовый сходу вписаться в размеренную жизнь поселения, отметил, что теперь понимает Раду немного лучше.
Пару раз он заглядывал к ней в огород. Оба раза названая сестра, на время ожидания отказавшаяся от работы на пароме, скучала, сидя на пне в тени яблонь, и слушала радио.
– Работаешь? – не скрывая лёгкой усмешки, спросил он в свой первый визит, и Рада, надувшись, буркнула:
– Кротов ловлю.
– И как?
Вместо ответа она запрокинула голову, вытянула ноги и издала потрясающе отчаянный стон, обращая его к небесам:
– Ненавижу кротов!
По радио традиционно болтали ни о чём. Немного постояв рядом с Радой в молчании, Макс сел на траву и глубоко вдохнул. Пахло сырой землёй, зеленью и клубникой.
– Макс, а расскажи, что с тобой случилось? – осторожно спросила Рада.
Конечно,